– Дед, спокойно, – твердо сказала она, и даже дрожь схлынула. – Скажи мне, как тебя зовут?
Он всплеснул руками, отвернулся. Заторможенный, слабый. А ведь счет идет на часы.
– Деда, – позвала Настя голосом, не терпящим возражений.
– Што я тебе-е, совсем ду-уак?
– Скажи мне свое имя. Пожалуйста. Это важно.
Он чуть пожал плечами, открыл рот и… ничего не ответил. Пожевал губами, словно пытаясь нашарить нужное воспоминание, а потом снова растерянно глянул на нее.
– Семяшкин… – подсказала она, и дед кивнул. Но имя так и не вспомнил.
Думай. Вспоминай. Асимметрия лица – раз. Не может вспомнить имя – два. Что третье?!
– Руки! – она слетела с кровати, и дед снова качнулся. – Деда, вытяни руки перед собой. Пожалуйста, не спорь и ничего не говори! Просто вытяни.
Он вытянул. Левая рука приподнялась, но слабее, чем правая.
Инсульт. Это инсульт.
– Сиди и ни о чем не беспокойся, – бодро сказала Настя, улыбнулась даже и побежала в коридор.
– Э-э! – крикнул дед ей в спину, но нужно было спешить.
Она нашла телефон в куртке. Набрала «03», не сработало. Это же мобильник, черт! Позвонила в «112». Гудки. Гудки. Быстрее, ну!
– Оператор сто двенадцать, слушаю вас, – голос показался ей до ужаса спокойным и беспечным. Настя стиснула телефон.
– Здравствуйте. Дедушка, Семяшкин Валерий Николаевич, восемьдесят три… четыре года. Плохо говорит, лицо перекошено, руки слабо поднимает.
– Когда дедушку в последний раз видели?
– Что?..
– Когда видели его в последний раз? Раньше бывали нарушения речи?
– У моего сильного и здорового деда инсульт! – заорала Настя так, что сама испугалась своего крика. – Извините. Пришлите скорую, пожалуйста!
– Незачем так орать. Диктуйте ФИО, дату рождения и адрес.
Настя, путаясь и едва сдерживая рыдания, что комом подступили к горлу, набормотала что-то и бросилась в спальню. Дедушка пытался встать, опираясь на здоровую руку.
– Нет-нет, сиди, сиди! – Настя подскочила к нему, усадила обратно. – Как себя чувствуешь?
– На-амальна, – ответил он. – Куда… звон…
– Звонила? – он медленно кивнул. – В скорую. Надо, чтобы они проверили. Ты странно говоришь, дедуль.
– На-амальна! – в его глазах мелькнул испуг. Дед лежал в больнице всего раз в жизни, когда ему вырезали аппендицит. Если бы врачи могли делать операции на дому, он бы и тогда не поехал. Радикулит, сердце, больные зубы – на все дед показывал скрученную фигу и бодро отвечал: