Я смотрю на руки отца. Длинные гибкие, узловатые пальцы, сухая кожа покрыта мелкими ранками от уколов иголкой, подушечки пальцев все в рубцах и тускловатых желтых линиях – от золотых нитей. Мой отец – шляпник. Казалось бы, ничего не обычного, в городе есть мастера и поинтереснее, чего стоит одни кузнецы или каменщики. Работы у них больше, да и обращаются уважительно. Город у нас не большой и мастеров не так много. Шляпник один.
Отец – мастер. И почти весь магистрат ходит в его шляпах. Каждый год приходят, заказывают новые. Пару лет назад даже проезжавшие по Большому Тракту торговцы отметили работу отца и задержались в городе на пару дней – хозяину каравана очень уж понравилась шляпа городского каптенармуса. Заплатил щедро – почти пол зимы в тот год ели мясо.
Но есть одна важная вещь – отец делает шляпы с золотыми вышивками и жемчугом.
Это очень почетная и сложная работа. Золотая нить капризна и, если положить ее неправильно, то всю шляпу надо переделывать, а это снова тратиться на материалы. А золотая нить дорога и часто режет пальцы, если взяться неумело. Плести золотом тяжело, и не у всех получается. Некоторые, не очень добросовестные шляпники, которых мы пару раз видели на ярмарках, пытаются выдать за золотые нити крашенный хлопок. Да и отец задал мне трепку, когда я заикнулся о таком. Он очень бережно относится к своему делу и не позволяет даже думать о том, чтобы пойти на подлость в любимом ремесле. Он клялся на святых о том, что будет охранять дело цеха. Пусть он и не воин, и в последней войне, когда еще был молод, не участвовал, но слово честь для него не пустой звук.
С жемчугом тоже хватает проблем. Отец уже старый, как он сам говорит:
– Я помню, когда церковный колокол был еще луговым колокольчиком; и с каждым годом ему все тяжелее держать в пальцах маленькие жемчужинки. Иногда можно услышать, как он ворчит и вглядывается в пол.
– Куда делась эта чертовка? Иди сюда, я тебя не обижу. Ты будешь сиять как звезда на небосклоне.
Никогда в жизни я больше не видел, чтобы человек с такой любовь относился к своему делу.
Хоть отец и стар, но он гордый и никогда не примет помощи в работе. Всегда выгоняет меня, говорит, что, в тот день, когда он не сможет найти на полу жемчуг, то можно будет нести его в церковь.
Самое трудное время всегда начинается ближе к праздникам. Богатых дам, желающих приобрести красивые шляпы всегда много, а работать в такие дни строго воспрещается. А ведь каждая богачка при выборе спрашивает, может ли отец дошить или доделать шляпу – инициалы доделать или еще чего. Если бы матушка занималась шляпами – ей бы была поблажка – женщинам из цеха нельзя работать вечерами, и к их труду относятся проще. А мой отец днями и ночами сидит над шляпами. Он уже почти весь седой как лунь. Глаза с годами видят уже не так хорошо, но старик говорит, что крепко держит нить и еще ни разу в жизни не ошибся в шитье. Я часто вижу его вечерами у огня. Он сидит и делает шляпы. Порой до самой зари.