Поднявшись втроем на скрипящем грузовом лифте, оклеенном пленкой с древесными узорами, с обезображенными на боковой панели кнопками на третий этаж, Игорь Потапович нас покинул, спешно выйдя и сказав напоследок пару слов Никифорычу:
– Как закончишь, проводи ко мне. При любом раскладе…
Алексей, кивнув, нажал на панели обрубок кнопки, рядом с которым черным маркером была нарисована цифра «5».
Проем шахты нерабочего лифта на верхнем этаже не был даже опечатан лентой. В глубоком и мрачном кармане коридора, слева от лифтов, виднелись две двери: одна из них, ближняя, была заколочена множеством кривых гвоздей и напомнила мне дверь старого дачного сарая, а вторую я толком и не разглядел. По словам Никифоровича, там тоже располагалась мини-лаборатория.
Завернув еще налево, мы рассекали по широкому длинному безлюдному мрачному коридору. Он уходил вдаль, сужаясь и заканчиваясь пучком июльского солнечного света, подобного тому, который мы упоминаем в выражении «свет в конце тоннеля». От мраморного пола чувствовался холод, но гораздо меньший, чем на первом этаже. Мы шли мимо стен, выложенных из стеклянных зелено-синих плиток, периодически сменяющихся на гранитно-мраморные, и заколоченных деревянных дверей. Пахло сыростью, старыми книгами и даже какой-то металлической пылью. Наконец, мы дошли до деревянной двери, аккуратно выкрашенной в красный цвет. Алексей Никифорович мимолетно всунул ключ в один из замков и, сделав пару оборотов и резко потянув резную ручку, распахнул предо мной дверь в пылающую ярким светом неизвестность.
– Заходи, чувствуй себя… эмм, – Никифорыч, сняв свою шляпу и проведя ладонью по затылку, немного замялся и не смог закончить свою фразу словами «как дома», поэтому завершил ее так, – как Наташа Ростова на балу.
За порогом огромного помещения лаборатории, наполненного ослепительно ярким светом Солнца, плотный запах сырости стал едва заметным задним фоном. Вспомнился с прошлой работы заводской архив, в коридоре перед которым были очень похожие запахи и такая же умиротворенная, частенько безлюдная атмосфера в самом архиве. Словно в школе, на одной из стен висела огромная доска с прикрепленными к ней кнопками, булавками и магнитиками схемами, инструкциями и чертежами, одни поверх других с непонятными заметками снизу и сверху, написанными мелом. Метрах в пяти от доски начинались стоящие в ряд и привинченные к полу деревянные столы со всякими служебными инструментами и электроприборами, покрывшимися слоем пыли, раскрытыми когда-то давно книгами да методичками. Задвинутые под эти столы стулья и кресла на колесиках с виду, наверное, были конца 80-х годов, но хорошо сохранившиеся. Каждый стол был оборудован розетками с кабелем заземления, который, подобно бесконечно длинной змее, уходил куда-то под деревянный пол. После нескольких рядов столов располагались стеллажи и застекленные шкафы с бесконечным множеством запыленных книг, справочников, красных флажков «СССР» на деревянных палочках и так далее. Пол казался какого-то светло-серого цвета с множеством черных ямок и маленьких «кратеров».