– А деньги за работу? – нарочито громко, визгливым голосом спросила полная, фигуристая женщина с огромной грудью, выползающей из глубокого разреза, выглядывая из под балдахина на пришедшего гостя.
– Выполните! Будет и расчет, – грубо и жёстко ответил Яков и без сопротивления отдал пиджак, за который уже схватилась холёная рука колдовки Олги, любовницы наряжавшегося в шаманские одежды Димарона, чёрного колдуна, недавно прибывшего в город со своей" свитой».
Тут же к Олге подбежала его взлохмаченная жена Надин и выхватила пиджак.
– Я! займусь этим делом! – громко и властно заявила она, проговаривая каждый слог высоко открывающимися квадратными челюстями.
– Приходи завтра к обеду! А теперь иди! – и показала Якову указательным пальцем на выход.
Придя домой поздно вечером Яков схитрил и сказал брату, что приглядел для него шикарный костюм, но не купил, дороговато, посоветоваться решил.
– Хорошо, что не купил, – ответил Анатолий, – Любава хотела, чтоб костюм был под цвет ее глаз, темно- синий.
– Ты уж походи, посмотри ещё, брат. Не хочу огорчать Любавушку, – попросил он брата в очередной раз.
На следующий день, как было оговорено, Яков пришёл к колдуну в шатер. А пиджак уже в серую тряпицу завернут и положен перед входом на табуретку.
– Забирай! – услышал он визгливый голос.
Что они там творили – воротили с пиджаком, неизвестно. Только от него запашок какой то странный исходил.
Не успел он возмутиться, как рядом оказалась Надин. Глядя Якову прямо в глаза наказ дала, что и как дальше делать. И никак иначе!
Накануне свадьбы защемило сердечко у Любавы от предчувствия какого то нехорошего. Сидит, молчит целый день, косу свою то расплетёт, то заплетёт. И всё ведь ладно! Чего бы волноваться? Кухарки, коих пригласили, ко столу блюда разные готовят. Лошади белые, карета нарядная. А платье невесты, с ума сойти, какое красивое! Мама сама шила и вышивала, никому не доверила это дело! Да и Анатолий не давал никакого повода расстраиваться. В новый дом поедут после свадьбы. Он хоть и небольшой пока, но всё необходимое есть. Это они с отцом вдвоём всё обустроили.
Анатолий тоже волновался немного. Очень хотелось, чтобы Любавушке всё понравилось.
Накануне вечером Яков тут как тут. С костюмом перед Анатолием ходит и прощения просит, увещевает: