– Пусть дома сидит – с ним идти-то стыдно. Не говорит ничего. Вон у Шавлаховых тоже полтора года мальчику, а уж Коран знает…
Асет нахмурилась, ни к кому не обращаясь, уронила:
– Ну а по мне – и мой сын не хуже. С нами пойдет. Асият, одень-ка его понаряднее…
Хлопоты у Габаевых были в разгаре. С минуты на минуту ждали невесту. На дворе уже готовились – встречать, петь и плясать, в доме женщины накрывали столы, девушки то и дело перешептывались, прыскали в ладошку. Жениха было не видно – хотя все знали, что и он здесь же, в доме, в дальней комнате – по обычаю, не покажется сегодня, будет кушать хаш с друзьями. Родственники жениха новоприбывших встретили многословно и радостно; Асет сразу же проводили за стол, усадили. Увидев Джамала, заахали – он и правда был как с картинки: в голубом шерстяном костюмчике, с серьезным личиком – женщины тянули к нему руки, передавали друг другу. Малыш терпел, не хныкал, к Асет не просился, только оглядывал всех внимательными голубыми глазенками.
Вдруг раздался крик:
– Едут! Едут! Вон они!
Суета еще увеличилась – заторопились во двор, встречать. Асет осталась на месте – годы уж не те, чтобы так прыгать туда-сюда. Джамала кто-то забрал на улицу – ничего, народу много там, приглядят. Послышался визг тормозов – все, к воротам, значит, подъехали, остановились, сейчас выходить будут. Неожиданный треск заставил Асет вздрогнуть – только секунду спустя поняла: да стреляют же, невесту приветствуют. Вот опять… Да что же это – так палить! И тут женщина услышала совсем другие звуки: перекрывая гул голосов и ружейный грохот, страшно кричал ребенок.
– Джамал! – ахнула Асет – и бросилась к дверям.
На улице творилось невообразимое: группа встречающих окружила невесту, что-то говорили мужчины, а поодаль несколько женщин – среди них была и Асият – пытались успокоить малыша в голубом, уже перепачканном пылью костюмчике. Одна махала на него руками, кто-то визгливым голосом приговаривал «Джамал, Джамальчик, маленьки-и-й»; Асият напряженно вглядывалась в запрокинутое личико и повторяла, как заведенная: «воды, воды несите, воды!». Зажмурив глаза, ребенок уже не кричал – хрипел, тельце выгибалось, точно в припадке, губы посинели.
Асет только глянула в ту сторону – и, расталкивая локтями людей, зачем-то стала пробираться туда, где стояли мужчины. Они расступились, не понимая – но она уже схватила за руку того, кто был нужен – Хаджаева, с его ружьем – и закричала: