В конце занятия тихонько, чтобы не слышала моя ещё действующая, но весьма поднадоевшая мне Гетера, зову на кофе. Отвечает положительно, кивком головы. Безмолвно, но многообещающе.
Со временем кофе с ней после занятий вошёл в традицию.
Я не мог понять, чем она так привлекала меня. Наверное, какой-то своей чистотой. А может, целомудрием? Нет-нет! Абсолютно очевидно, что у неё это далеко в прошлом. Возможно, именно поэтому эта самая чистота, щедро переливающаяся от неё ко мне, ударяясь о мою нескромную персону, возвращалась и снова падала на неё, словно луч, преломленный о призму бриллианта.
Мне нравилось смущать её своими откровенными ремарками, сплошь и рядом несущими сексуальный подтекст. Я атаковал её неожиданно и без предупреждения. Это было несложно. Ведь абсолютно во всём, что нас окружает, можно найти эротический корень. Главное, не переусердствовать.
Я заметил, она боится, но в такой же степени и тянется ко мне. Я, конечно, догадывался, чем так привлекаю её. Ей очень явно и очевидно не давал покоя мой опыт и моя откровенность. Здесь я даже прилично перегибал, потому что сам с трудом уже справлялся с нагнетаемым сексуальным желанием. Но дальше слов я зайти никак не мог. Я почему-то пасовал перед ней. Очень пасовал. Боялся очутиться с ней в этом эротическом водовороте, заведомо ощущая, что он может поглотить меня вместе с моим, уже шатким, самообладанием.
Я мог произносить в её присутствии всё что угодно, но мне было неловко даже прикоснуться к ней. Поэтому вовсю упивался своим красноречием, компенсирующим физическую близость. Порой мне казалось, что разговорно-смущающий этап зашёл слишком далеко, но так и не обратился в фазу конкретных действий. Я даже понимал, и это меня изрядно напрягало, что уже никогда не осмелюсь переступить эту грань, состоящую из выстроенного мною высокого словесного забора, поэтому ждал инициативы от неё, всё сильнее и сильнее подогревая её интерес.
Однако, надо отдать ей должное, всё это было не совсем похоже на сексуальную охоту, где я безжалостно загонял и преследовал свою цель. Она достаточно серьёзно цепляла мой интеллект, который в последнее время прилично голодал от набора стабильно повторяющихся, заученных до автоматизма действий. Я любил с ней пофилософствовать, хотя и делал это крайне редко. Некоторые понятия из её уст звучали как абсолютно новые слова. Возможно, оттого, что она вкладывала в них другой, какой-то свой, смысл, порой устраивая мне мозговые штурмы.