– Очень хорошо! Но всё-таки жаль, что не успели мы с вами забрать ваших музыкантов! Ведь на девяносто процентов было бы меньше мороки и вам, и нам! – заметил майор.
– Как же теперь быть, товарищ майор? Придётся выходить из положения имеющимися средствами.
Тем временем музыканты сидели в палатке подозрительно тихо. Не было ни разговоров, ни обычных среди музыкантов всего мира шуток, подзадориваний.
Егоров начал знакомство. Картина была, в общем, не такая уж и страшная. Все они были действительно музыкантами, все служили в своё время в военных оркестрах, и почти все знали друг друга, ведь все они были земляки, из одного города.
В составе было даже два басиста, причём, как и надо было, один эсный, другой бейный. Были и баритонист, и первый тенорист. Трубачей было шесть человек. Егоров быстро подсчитал: два первых и два вторых кларнета, две трубы, первая и вторая. Отлично! Был и аккомпанемент – два альта и два тенора. Что же лучшего? Аккорд! Но мучили егоровскую душу два вопроса: первый – это то, что расспросы-то расспросами, а проверить-то их, музыкантов, на инструментах нет возможности. А только инструмент даёт возможность точно определить степень пригодности музыканта. Он их и о нотах спросил, и о знаках альтерации – что значит диез, бемоль, знают как будто… но всё это не то! Получается, будто бы в прятки играют. Да тут ещё один музыкант, Петров по фамилии, трубачом отрекомендовавшийся и такой активный, начал названиями маршей сыпать. Их Егоров и не слышал никогда. О себе Петров начал говорить… куда там! Выходит, чуть ли не виртуоз. Наметил его Егоров поводить первым корнетистом, но почему-то, как только Петров заговорит, все остальные начинают подсмеиваться, а Егорову ничего не говорят. Беспокоит это.
И второй вопрос. Что это за Кухаров такой. Тоже окружён молчанием, но почтительным молчанием. Сам же Кухаров один раз сказал, что он альтист, а на вопрос, в каком строе играет альт, не ответил… Не может же быть, чтобы он играл и даже не знал своего строя? А потом вдруг Кухаров сказал, что он ударник. Что-то не всё ясно, что-то беспокоит. И сам по себе Кухаров какой-то не такой, как все. Широкоплечий, вероятно, очень сильный, с могучей шеей, а лоб низкий, глаза глубоко сидят, и взгляд такой сверлящий, очень суровый. А сам же молодой ещё… Ах, если бы можно было бы их проверить на инструментах! Но где? Как?