– Уборка, товарищи! Немедленно. Всё до блеска! Пусть посмотрит начальник, как живёт оркестр в лесу. И всем побриться, пуговицы начистить, сапоги до блеска довести…
Не успел Егоров выйти из домика, как там уже закипела работа.
Егоров никогда ещё не встречался с оркестровым начальством. Посещали его концерты в своё время руководящие работники Комитета по делам искусств, работники Главного управления музыкальных учреждений, но впервые в жизни он шёл на встречу к «начальнику по оркестровой части»! Что несла с собой эта встреча, Егоров не знал, но, как это ни странно, был он совершенно спокоен.
В коридоре штаба его встретил Калерин, дежуривший в этот день по части, и шепнул, что приехал инспектор военных оркестров и что ждёт его в кабинете начальника штаба.
Егоров подошёл к кабинету Безродного, постучал в дверь и, услышав «Войдите», открыл дверь и шагнул в кабинет. Приложив руку к шапке, доложил о прибытии.
– Старший лейтенант Егоров по вашему приказанию прибыл!
И, только доложив, увидел, что помимо Безродного в кабинете находится ещё один человек. Человек этот был невысоким, в отлично сшитой шинели, со шпалой в зелёной петлице, он сидел на стуле около окна и внимательно смотрел на Егорова.
– Знакомьтесь, Егоров! К нам приехал инспектор военных оркестров интендант третьего ранга Сенский. Ему поручено ознакомиться с оркестром нашей части и, если надо, помочь ему, – обратился Безродный к Егорову.
Егоров сделал несколько шагов в сторону Сенского, но Сенский опередил его. Он быстро вскочил со своего стула, подбежал к Егорову и не взял его руку, а порывисто, крепко обнял его и быстро заговорил:
– Вот ведь, и не думал никогда, что я тебя встречу! Егоров! Дорогой! Да помнишь ли ты меня? Ну-ка, припомни!..
И Егоров вспомнил! Вот как бывает! Да! В консерватории они были почти в одно время. Сенский учился на оркестровом факультете и считался очень даровитым валторнистом. Он не чужд был и композиторству, но с ещё большим увлечением занимался оркестровкой для духовых оркестров. Он и тогда был такой же, как мячик, упругий, подвижный, всегда весёлый, жизнерадостный. Но был он примерно на два курса старше Егорова, окончил консерваторию, когда Егоров был ещё студентом, и как-то исчез с горизонта. Сенский был хорошим, добрым товарищем, он всегда был готов поделиться всем, что у него было, а самое ценное – он всегда мог подсказать, где можно найти временную работу, чтобы иметь возможность обновить костюм или улучшить питание. Сенского любила вся консерватория, даже, вероятно, и такие строгие профессора, как А.Д. Гольденвейзер и А.Ф. Гедикепо, по своей специальности не имевшие к Сенскому прямого отношения. Знала же Сенского не только вся консерватория, но, кажется, и вся Москва.