– А как же иначе? – недоумённо спросил Егоров. – Эта рота плохо пошла на смотре. Командир части был очень ею недоволен. А люди в ней такие же хорошие, как всюду. Надо бы ей помочь. Вот мы и помогли. Они научились ходить под музыку, научились поднимать ноги, научились поворачиваться, у них осанка появилась! Доброе дело сделали. В столовой играем? Это же удовольствие для людей. Что они здесь видят? Что слышат? Для них и наш оркестр – праздник. Если мы хоть на двадцать минут улучшим настроение человека, и то большое дело. А развод? Знаете, какой у нас огромный караул? Невозможно без оркестра. Их надо обязательно с оркестром на посты проводить! Нет, играем мы в норму и всегда с пользой.
– Как? Старшина? – повернулся он к Сибирякову.
– Играем мы, товарищ интендант, столько, сколько положено! Не по приказу положено, а по человечеству. Для людей, для своих же товарищей. Облегчаем, так сказать, их обязанности. И, опять же, никаких жалоб от музыкантов не поступало. Сознательно играют! Понимают положение.
– Это, конечно, очень хорошо. Это, прямо скажу, отлично! – засоглашался Сенский. – Вот в городских-то гарнизонах – там как раз наоборот норовят! Поменьше бы игр, поменьше бы на воздухе!
– Но там ведь в основном сверхсрочники. У них другое в голове, дом, семья! – вставил Сибиряков.
– Верно, верно! – согласился Сенский. – А теперь, товарищ Егоров, хорошо бы послушать оркестр. Давайте начнём со строевого репертуара. Дайте командиру одеться, и с инструментами выйдем на воздух.
Егоров дал распоряжение Сибирякову, и через несколько мгновений оркестр был уже построен на аллее недалеко от дома.
Строевой подготовкой Сенский остался доволен. После этого он распорядился, чтобы оркестр прошёл с игрой. Оркестр прошёл, исполняя один из маршей.
– Да! Конечно, очень заметно, что нет большого барабана! – заметил Сенский. – Ну, ещё один раз!
Оркестр прошёл ещё раз, с другим маршем. После этого Сенский отошёл от оркестра и обратился к Егорову:
– Ты не будешь в претензии, если я кое в чём поправлю твой оркестр?
– Пожалуйста! Буду только благодарен.
Сенский подошёл поближе к оркестру и начал говорить:
– Вы молодцы! Всё у вас хорошо. И порядок, и работа ваша. Но есть одно, в чём я хочу вам сейчас же помочь! Играете вы хорошо. Смотрите, какие у вас старые заигранные инструменты, ведь это, скажем прямо, лом! Утиль! А звучит стройно, значит, строем вы занимаетесь вплотную. Хорошо звучит аккомпанемент. Очень полные получаются аккорды. Это правильно. Но есть одна беда! Марши вы играете «по-граждански». И это понятно. Ваш дирижёр – настоящий дирижёр, мастер, но не военный и не знает ещё изюминки исполнения строевого марша. А вы, хоть и служили в военных оркестрах, да уж давно это было, и тоже позабыли, в чём тут соль. Давайте-ка сыграем сейчас, ну хоть вот этот марш, и поставим с вами акценты, особенно на концах вольт. И не так, чтобы кто-то один отчеканил все восьмушки и шестнадцатые, но весь оркестр, весь аккорд. И посмотрим, что получится из этого.