– У меня нет никого на Корсике, вы ошиблись.
– Мсье, вы Голицын Александр Александрович? Родились в 1982 году, отца звали Александр Андреевич, все верно? – настаивал Орсини, мучительно спотыкаясь на “ц” и “ч” и протяжно выводя гласные, фамилия в его исполнении звучала как “Га-а-алицын”.
– Верно, но дяди у меня нет и не было.
– Есть, то есть был! Все правильно, вы не знали о нем, но он знал о вас. – Орсини сделал паузу. – Его убили. Это долгая история и не по телефону. Приезжайте, пожалуйста, это довольно срочно.
Я молчал, просеивая песок меж пальцев. Человек на том конце линии подождал и добавил:
– Я заказал вам билет, вы сможете забрать его на стойке «Эйр Франс» в аэропорту. Вам нужна виза?
– Виза… Не нужна, у меня тайский паспорт, – я встрепенулся и стал слушать внимательнее. Кажется, все всерьез. – Подождите, а когда он умер? Как его хоть звали-то?
– Галицын Андрей Петрович, вчера его похоронили. В письме я указал все мои телефоны и адрес, вы легко можете проверить мою подлинность. В аэропорту вас встретят. Ну так что?
Я нерешительно почесал макушку. А пуркуа бы и не па? Денег не просят, наоборот, билет вон предлагают. Что я, собственно, теряю? Времени, свободного от настоящей жизни, у меня как тайского мелкого песка. Еще парочка таких тухлых лет и на моей могилке напишут “Прошел славный путь от сперматозоида до командира группы подводного минирования”… А вот хрен тебе, Саня! Это пять лет назад так написали бы. Теперь тебе светит сдохнуть разве что от цирроза печени, а на могилке выбьют в камне “Здесь лежит мутный тип, по дороге к несбывшемуся умудрившийся потерять самого себя”…
От холодка, взявшегося вдруг вдоль позвоночника, я передернул плечами и плотнее прижал замерший в ожидании телефон:
– Алло, вы еще тут? Где, говорите, билет забрать?
#
Падение
Акра, 1291 год
В утренней мгле я поспешно пробирался сквозь завалы мертвых тел, пригибаясь от падающих сверху камней. Полуоглохший от многодневной канонады, едва успевал уловить характерный свист и метнуться под стену. Большую чем камнепад с небес опасность представляли толпы обезумевших беженцев, прорывавшихся к порту сквозь осажденный город.
Вжавшись в тень храмовой стены, я переждал пробегающих мимо жителей ремесленного квартала: нагруженные тяжелыми узлами с пожитками отцы семейств, чумазые дети с открытыми ртами, вцепившиеся в драные подолы матерей. Неужто наступает конец последнему оплоту христиан? Конец Иерусалимскому королевству?