Озарившее лицо Шавиньи улыбка, заставила Цезаря окаменеть
– Что бы дело Нострадамуса обрело новую жизнь. Новая жизнь – новым предсказаниям. Моё вам покровительство в качестве наставника, и, я думаю, у вас всё получится.
– У нас. – поспешил уточнить Цезарь.
– Хорошо. У нас. – произнеся Шавиньи жестом дал понять, пришло время отдать долг покойному.
Цезарь понимающе кивнул.
В кабинете было тихо. Звук потрескивающих дров, игра огня создавали обстановку умиротворения. Следовало ощущать скорбь.
Цезарь же не чувствовал не удушения горем, ни растерянности сознания, будто пришёл обсудить вопрос будущего. И было в этом нечто особенное. Что именно Цезарь не понимал, но чувствовал, имя – Нострадамус будет жить столько, сколько позволит он – Цезарь Нострадамус – младший.
Умирает не человек, умирает память о нём. Он же будучи сыном своего отца сделает всё, чтобы имя – Нострадамус жило столько, сколько будет существовать жизнь.
«О, потомок, не трогай прах этот, и не завидуй
покою здесь лежащего!»
Мишель Нострадамус.
Предполагая, начать ознакомление с трудами отца на десятый день после его кончины, Цезарь вынужден был отложить ожидание на неопределённый срок. Причиной тому стал приступ сердечной болезни матери, заставивший юношу возложить на себя обязанности главы семейства, что оказалось неимоверно трудно из-за молодого возраста и отсутствия какого-либо опыта.
Наконец, долгожданный день настал.
Стоявший по левую руку канделябр. Падающие на бумагу блики пламени напоминают трясущиеся от страха руки, пальцы которых ощупывая строчки, стремятся прикоснуться к таинству записей предсказателя.
Ощущение присутствия духа отца не покидало Цезаря со дня смерти. И даже приоткрытое окно, позволяющее лучам солнца проникать в комнату, к чему провидец относился не всегда однозначно, не могло лишить удовольствия проникнуться частицей таинства мыслей предсказателя.
Книги, книги, книги! На столе, на полках, на полу. Глаза разбегаются от многообразия, покрытых пылью, переплётов.
Устремлённый в небо телескоп напоминает о ночных восторгах отца, когда воодушевлённый очередным открытием, тот выскакивал из комнаты, поднимая такой шум, что снившиеся домочадцам сны, спешили спрятаться в удалённые уголки дома.
Присутствие ненужных вещей говорило о многообразии интересов философа, звездочёта, учёного, в то время, когда сам предсказатель считал себя врачевателем.