Сородичи, оставшиеся в живых, проносились перед ее усами со скоростью света. Мелькая в составе метелки, они уже точно были обречены на неминуемую смерть.
Петя не из робкого десятка. Рука у молодого человека набита опытом и не даст слабины перед очередной шайкой спиногрызов. Точнее головогрызов.
– Прощайте, друзья, – вошь обреченно свела клешни и замерла в одиночестве.
Тоска, безнадега, потеря дома и отсутствие перспективы сменились оптимизмом:
– Зато я жива!
Глава 2. Поиск нового дома
Проведя целую ночь в окопе, замерзнув и продрогнув до ниточки, вошь с тоской вспоминала о былых временах.
Сытая, плодородная, вспаханная ногтями старика, почва теперь была в недосягаемости.
Покрытая перхотью, она мягким, пушистым одеялом согревала и кормила около десятка ее сородичей. Казалось, что жизнь удалась и так будет всегда.
Но судьба распорядилась иначе и, подкинув для нее критическое испытание, пристально следила за ее действиями.
– Ау! Есть кто живой? – аккуратно выползая из трещины, осторожно оглядываясь, многократно скандировала вполголоса вошь.
– Я что, одна осталась? Где все? – продолжала она рассуждать.
Оказавшись в темноте, совершенно в одиночестве, она часами бродила по холодной, безжизненной керамической плитке. Иногда нарезая круги, а иногда в рандомном порядке выбирая линейное направление, она упиралась в непонятные препятствия. То спичка помешает ей, то ватка, а иногда вообще попадались непроходимые ворсистые разноцветные поля, покрытые многовековой грязью и пылью.
Лишь свет. Незначительное сияние фонаря от вывески с надписью “Выход” помогало хоть как-то ориентироваться в пространстве.
– Луна? – подумала вошь.
– Да нет! Откуда ей тут взяться?!
Вошь, неправильно интерпретировав папины рассказы о мироустройстве вселенной, наивно пыталась сопоставить увиденное с тем, о чем он говорил.
Папа – возрастная двадцатидневная вошь. Он успел насладиться всеми прелестями окружающего мира. Он знал много! Что-то ему рассказывали предки, что-то другие вши, но самое ценное в его рассказах было то, что он видел сам, своими глазами. Он всегда говорил:
– Не верь никому!
Наступило утро.
Громкие звуки открывающихся металлических замков разбудили маленькую сироту. Безуспешно слоняясь по ночному, пустынному, без малейших признаков жизни помещению размером с гигантский стадион, она вновь обрела приют. Все та же трещина – спасительная щель приютила ее на эту одинокую ночь.