Ну да, не очень у него получилось все уладить, думал Даня, когда обреченно удалялся от ее дома. Пока не натолкнулся на препятствие. Муть в глазах резко пропала. Перед ним стоял человек в фиолетовом брючном костюме, держал его за руку и улыбался.
– Ты не дало мне все изменить.
– Ну во-первых, не ДАЛ, – Время выпустил Данину руку и сделал серьезный вид. – Я все-таки – мужчина.
– Но ты же время?
– Ну да, оно самое.
– Ну вот. Время – оно, мое.
– Никакое я не твое. Я, конечно, к тебе пришел, но давай проясним ситуацию на берегу. Я мужчина, мне нравятся девочки, и вообще, у меня есть любимая.
– Да я не про это… там правила… – Даня пожал плечами. – Ладно проехали. Почему же не дал исправить?
– Я не мог дать тебе исправить.
– Тебе жалко, что ли? Всего-то пару предложений заменить…
– Там ничего нельзя исправить, – обреченно вздохнул Время, – это же уже случилось. Откуда вы вообще этого всего нахватались, что можно вернуться и все изменить? Это вам не за перчаткой упавшей развернуться. Ты хоть примерно понимаешь, что я даже остановиться не могу?
– Как это, не можешь?
– Сразу, как только остановлюсь, – Время поднял указательный палец и нацелил его примерно вдаль, – у меня из-под ног исчезнет пространство.
– А куда оно денется?
Сложно было определиться, куда именно указывает Время. В итоге Даня продолжал таращиться на заправленный в бежевую рубашку старомодный шейный платок с завораживающим лабиринтным рисунком.
– Пройдет.
– А ты что? Вообще ничего не решаешь?
– Как это не решаю. Я волен идти быстро или медленно. Я стираю память. И даже отвечаю за возвращение из других измерений. Не люблю этим заниматься, много мороки, эту обязанность мне навязали. Но платят хорошо и работать приходится не много. В общем грех жаловаться.
– И как много этих измерений?
Хоть он и псих, но интересный, подумал Даня, когда понял, что, помимо этого вопроса, у него есть еще несколько. В итоге они сошлись на том, что стоять посреди тротуара и беседовать немного некомфортно для проходящих мимо людей. Они решили немного пройтись.
Время объяснил Дане, что пространство везде одно, на то оно и пространство. А вот измерений, где все измеряют, – бесчисленное множество. Что когда-то были попытки все объединить и привить одну систему мер. Но они не увенчались успехом. Каждое измерение настаивало, что именно его измерения правильные и всеобъемлющие, а у всех остальных – ложные, ошибочные. Были случаи, когда у нескольких измерений одна из мер была общей, но они настолько редки, что решили оставить их в покое, и с тех пор измерения только множатся. И у каждого совершенно свои порядки, меры и величины, в которых никто, кроме них самих, не хочет больше разбираться.