Я подняла голову и позволила свету по-другому упасть на свое умытое, лишенное косметики лицо. Глаза у этой девушки были чистыми и ясными, улыбка – светлой и милой. Черты не изменились, но все-таки этот образ никак не вязался с прежним. Могла ли я перевоплотиться из одной в другую? Или столь кардинальные перемены не под силу никому?
Я смотрела на себя и удивлялась, как могла настолько не слушать собственный внутренний голос и ему не доверять, что позволила сомнениям хоть на долю секунды проникнуть в разум. Это же было понятно с самых первых секунд, как только выяснилось о необъяснимых переменах в образе жизни, вкусах и привычках, и подозрения лишь крепли по мере погружения в события, но каким-то образом я умудрялась гнать от себя самую правильную, самую здравую и все объясняющую мысль.
Фэй – это не я.
Надо ли говорить, что в ту ночь мне спалось плохо? Лежа в удобной широкой постели, в хорошо проветренной просторной комнате, на хрустящих от свежести простынях и комфортных для шейных позвонков подушках, я вертелась с боку на бок, не в силах сомкнуть глаз.
Фэй – это не я, но как убедить в своей правоте остальных? Привести в качестве доказательств бабушкины украшения и семейные традиции, связанные с ними? Ну и что, скажут они, кто мешал тебе, дорогая, на эти же самые семейные традиции начхать, характерец-то у тебя подиспортился от такого обилия денег, красивые брюлики стали дороже родительского гнева. А гнев тот точно есть, родной отец разговаривает через губу, ну так в последние четыре года ты, Кристина, видимо не особо на его счет заморачивалась. А тут с чего вдруг стала? Отыскать где-нибудь в своей прежней почте застарелые эссе и предъявить для сравнения употребления слов и фраз? Не сочтут ли окружающие меня сумасшедшей, как только начну об этом твердить? После травмы головы как раз такие выводы обычно и напрашиваются.
Джеймс, конечно, вообще не поверит. Для него любой мой шаг будет казаться очередной уловкой Фэй – это в том случае, если верны подозрения, что она его до белого каления довела. А если версия Кевина правдива, и мой муж не просто бесится, а готов на все, чтобы избавиться от нашего брака, то тут уже опять опасность возникает. Не получилось убить – так «любящий» супруг в психушку запрет, ему же и лучше, не надо очередную аварию подстраивать, руки пачкать, репутацией и свободой рисковать.