– Крышу на вокзале видели? Вот это все муж своими руками, он у меня жестянщик. Льготы? Есть льготы, но их еще достучаться надо. Вот вы как думаете мы билеты на поезд взяли? Это же целая история.
В ушах заложило маминым голосом, уже давно бодрствующим. Аня вслушалась, стараясь распознать мамино настроение.
– Нам же хорошая жизнь не полагается, ее уже до нас разобрали, как икру на Новый год, нам пустые полки остались. Нет, Ниночка, вы только вдумайтесь, мне, чтобы этот билет урвать, пришлось делать вид, что я на очном учусь, что работы у меня нет и все в этом духе. Иначе никаких льгот, только иждивенцам. Там за шоколадку ректору, тут по старой дружбе. Ну как-то оформили, слава богу.
Настроение у мамы было хорошее, и Аня уступила утру – открыла глаза. Утро резануло солнечным светом, но потом смазало – просочилось медом под веки. Глаза притерпелись к новому-светлому, и Аня огляделась. С верхней полки открывался чудесный вид на мамину плацкартную собеседницу – тучную седую женщину с варикозом. Женщина агакала и пыталась вкатить в беседу свои пять рублей, но мама была неумолима:
– Такая малость – билет этот, но ведь приятно, согласитесь. По-человечески как-то. Вот где человеческого отношения не дождешься, так это у нас в лаборатории. Я с химикатами работаю, а это все равно что курить по пачке в день. И за все эти страдания стакан молока. Ну не сволочи?
Варикозная женщина активно соглашалась, что они сволочи. Мама продолжала. С верхней боковушки свисало хмельное мужское тело, тянулось обнаженным животом к жене на нижней полке, жаждало супружеского единения. Жена единения не хотела, а хотела «хоть раз нормально съездить в отпуск». По коридору-шлангу с воплями: «Я хочу на море!» – носился мальчик, розовощекое последствие любви мужского – верхнего и женского – нижнего тел. Женщина-нормальный-отпуск ловила мальчика, когда тот пробегал мимо, и требовала: «Хватит уже!», отчего мальчик бегал еще усерднее. Проводница толкала перед собой тряпку, намотанную на швабру, муча вагон утренними гигиеническими процедурами. За шваброй тянулся мокрый след, от которого чище никому не становилось. Такой сладковато-грязный, влажный след, по которому уже мчался мальчик-хочу-на-море.
– Поднимаем обувь! – командовала проводница.
– Не ходи по помытому! – кричала женщина-нижняя-полка.