Так и мыкается одна, находились, конечно, мужчины, но так, несерьезно все, то пьющий, то женатый, то бабник похуже бывшего, то лодырь.
«Все, – сказала себе Валентина, – хватит, ну их, одна буду жить».
Пока с девками дружили, детей растили, вроде ничего, а как сын вырос, девчонки судьбу свою устроили, так и затосковала Валентина. Одна она, одна-одинешенька. Даже мама к своей сестре в деревню укатила, эх.
Идет Валентина, вздыхает, что-то слезы непрошенные накатили, шла, шла, да и споткнулась, упала, расплакалась.
Кое-как поднялась.
Слышит стон вроде какой, присмотрелась: точно, человек лежит, снегом уже припорошило.
И как назло – ни одной живой души.
Что же такое-то, а?
Потормошила – вроде бы живой: мужчина, в пальто с воротником каракулевым, модная шапка пирожок в стороне лежит, портфель рядом, под головой.
Наклонилась – батюшки… да он пьяный, а с виду приличный.
Тьфу ты, спасать кинулась пьянчужку. Уже уйти хотела, да сказала себе «стоп».
Сказала себе, что же ты, Валентина, бросишь человека в беде? Ну и что же, что пьяный, ведь человек же, живой.
Подняла шапку, отряхнула от снега, приподняла мужчину – как говорится, ни тяти, ни мамы, лыка не вяжет.
Шапку нахлобучила, портфель под мышку, его начала вверх тянуть, а он не шевелится, тьфу ты. Огляделась, смотрит, парнишка бежит.
– Теть, помочь?
– Помоги, надо милицию бы вызвать. Сбегай до автомата, вон на углу.
– Да ладно вам, теть, я вам помогу до дома довести, не ругайтесь, у меня мамка папку тоже ругает-ругает, а потом отхаживает его, лечит, любит… Так и вы тоже, от обиды это говорите, в милицию там… Идемте, я вам помогу довести его, как зовут-то?
– И… ик… Иван, – промяукал вдруг пьяный, – Ив… Иван… Сер… геич… ик.
– Ну вот видите, Иван Сергеевич, пойдемте, я вас до дома доведу, а вы идите вперед, – кивнул парнишка Валентине, – мы следом дойдем.
Так и пошла вперед, словно во сне, с портфелем под мышкой. Ладно, решила, сил нет – потом разберусь, проспится тот Иван Сергеевич – отправлю домой.
Дома мужчина дал себя раздеть и улегся на диване, поджав ноги к животу и сложив руки под головой.
– Ну вот, видите. Хорошо, что я вам встретился.
– И правда хорошо, может, чайку, сынок?
– Не, спасибо, побегу, дел много.
– Как звать-то тебя?
– Меня? Николай…
И побежал, только подошвы ботинок по ступенькам застучали, да озорная улыбка блеснула.