Вместо того чтобы подать знак открыть двери, Цзянь несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями и обрести прежнюю уверенность. Пальцы, которыми он цеплялся за лакированные черные резные украшения на дверном косяке, побелели.
– Вы готовы, спаситель? – спросил Хораши – старший, с редкими растрепанными короткими волосами и многочисленными шрамами, свидетельствующими о долгой и славной службе. – Что-то вас тяготит?
С губ Цзяня сорвался вздох.
– Просто я рассержен.
Рига – младший, с гладким лицом и густой гривой черных волос, стянутых в хвост, – держался за другую ручку двери.
– Вы сердитесь, потому что проиграли схватку?
Рига был еще новичком, его приняли на место одного из телохранителей, который погиб во время покушения, предпринятого неким катуанцем около года назад. Хоть воин и был учтив, но Цзянь с досадой подумал, что этот тип редко выказывал должное почтение.
– Я не проиграл. Бой был нечестным.
Телохранитель пожал плечами:
– Битвы не всегда бывают честными. Однажды я захотел пройти без очереди к лучшей девице в борделе. Так на меня набросились сразу семеро.
– Семеро на одного – это нечестно, – согласился Цзянь.
Рига опять пожал плечами и похлопал себя по поясу.
– Конечно, нечестно. У меня же был меч.
Хораши нахмурился.
– Пятеро тяжеловооруженных стражей против битой солдатни, которую набрали на улицах, – это нечестно? – На лбу у него залегли глубокие морщины. – Нечестно по отношению к кому?
Только старшему телохранителю позволялось говорить с Цзянем так прямо. Хораши был рядом, сколько Цзянь себя помнил. С течением лет слуги и телохранители сменялись – неизменным оставался лишь Хораши. На службу во дворец он поступил еще молодым. Его точно не упрекнуть в отсутствии опыта.
– Да кому нужны честные схватки? – заметил Рига. – Кто дерется честно, тот глуп или мертв.
– На войне – возможно, – возразил Хораши. – Но на арене нужно помнить о чести и правилах.
– Хватит, – рассеянно перебил Цзянь. Эти двое никогда не соглашались друг с другом и вечно устраивали громкие перепалки. У юноши голова болела от их споров.
Хораши и Рига немедленно повиновались. Цзянь скрестил руки на груди и заявил:
– Старуха сжульничала. Это не проигрыш. Я по-прежнему считаюсь непобедимым. Я изложу свои доводы наставникам и заставлю их пересмотреть сегодняшний результат.