– Тоха, куда ты идёшь? – спросила Юля, покинув девятую палату. – В столовую? Тебе же вроде приносят еду в постель.
Антон позеленел – ему сделалось дурно; он вспомнил, как отказывался пить и принимать пищу, но в НМЦ с подобным не церемонились. Ввели инъекцию в вену и вызвали трехчасовой паралич. Его поили и кормили через зонд – это был худший обед за всю жизнь. Чернов находился в сознании, всё понимал, но был абсолютно беспомощным. Одного раза оказалось достаточно: он больше слова не говорил, а покорно съедал завтрак, обед и ужин до последней крошки. Сегодня ужин не приносили – обычно его не кормили перед исследованием, но никто не пришёл.
– Тебя не касается, – озвучил Антон, передвигаясь вдоль по коридору в сторону лестничной площадки, негромко пробормотал: – Найди другое место для игр, малявка.
– Не думаю, что хозяйка одобрит твою прогулку, – заметила Юлиана, догнав его в два счёта, и взяла за рукав. – Так ты засветишься на всех камерах.
– Не суй нос в чужие дела! – злобно выдавил Чернов и толкнул Юлю. Она поддалась, добровольно выпустила рукав его рубашки. Антон сплюнул и поплёлся дальше.
– В другой стороне, за дверями, где написано «Посторонним вход запрещён», есть старый деревянный лифт. На нём можно спуститься в подвал: там пятая дверь ведёт… – Юлиана запнулась – собеседник помешал закончить мысль:
– Думаешь, я на это поведусь? Ты такая же, как твоя чёртова хозяйка, – горите в аду! – яростно произнёс Антон. – Я просто хочу подышать свежим воздухом.
Юля не ответила; Чернов столкнулся взглядом с её большими глазами, красными, как зёрна граната, которыми три года назад его угощал барон, когда привёз несколько мешков этих спелых плодов из далёкой страны, где проводил отпуск с семьёй. В глазах Юлианы заблестели слёзы. Она показала Антону язык и обиженно скрылась в том самом направлении, о котором пыталась ему рассказать. Он вздохнул и продолжил идти к лестничной площадке.
Что для здорового в порядке вещей, для больного может стать серьёзным испытанием. Чернов был словно раненый дикий зверь, он готов был прогрызть путь к свободе. Тело ныло от заживающих ран и от последствий нечеловеческих экспериментов. Каждое движение приносило боль, но Антон, стиснув зубы, не сбавлял шаг.
Он смог добраться до лестницы и осознал: в нынешнем состоянии спускаться по ней равносильно самоубийству. Чернов решил воспользоваться лифтом, обычным, легковым. Не повезло, лифт приехал с медбратом, тем самым, который связывал его в реанимации. Медперсоналу начальство дозволяло носить электрошокер, учитывая, что находилось по соседству с клиникой. Враг же Антона был из тех, кто с охотой применял электрошокер на деле. Не на состоятельных пациентах, конечно, а на слабых, обречённых бедняках.