Птичка польку танцевала - страница 22
И тут в окно прилетел вой. Он не затихал, становился громче. К нему присоединились другие плачущие голоса. Это кричали напуганные очередным рейдом еврейские семьи. Возникнув в одном потревоженном доме, крик, как пожар, распространился на соседние улицы. Анечка зажала уши, но вой проник под кожу, завибрировал внутри.
Она бросилась на кухню. Там испуганная мама стояла с чайником в руке. Отсветы дымной коптилки блестели в её широко раскрытых глазах. Хотя кухня находилась в глубине квартиры, крик долетел и сюда. Теперь казалось, что воют Подол и Бессарабка, весь город. Мать с дочерью обняли друг друга, обе дрожали. Той ночью они приняли решение уехать.
После отца остался серый ребристый чемодан с рыжими заклепками. Набитый вещами, он долго не хотел закрываться. Аня уселась на крышку, попрыгала на ней. Когда удалось защелкнуть замки, мама горестно вздохнула.
– O, zu viel хлопот! Такая длинная тарога.
Она не выговаривала слово «дорога», не давалось оно немцам.
– Мамочка, но мы уже решили!
– Анхен, умрём там или здест, нет разница…
Обе знали, что ехать будет тяжко, пассажирские поезда не ходили по Ташкентской дороге.
– Не умрём! – воодушевлённая Анечка вскочила с чемодана. – Я буду зарабатывать. Только перестань всё время говорить о папе.
– Как ты зарабатыват?
– Так же, как раньше.
– Снова артисты!
В своих робких мечтах мама представляла, что её дочь станет детской садовницей в «киндергатн». Ведь малыши очень милые, они и вправду цветы жизни! Но ни мама и никто, даже сама Аня, уже не смогли бы перекроить так чётко обозначенную судьбу.
Действие второе. Звезда
В самом начале тридцатых годов улица Коровий вал, как и прочие улицы Москвы, ещё хранила приметы дореволюционного времени и недавней вольницы НЭПа. На домах висели старые названия с «ерами», всё вокруг было наполнено мелкими кустарно-кооперативными деталями. На первых этажах работали частные магазинчики и фотография. Но их фасады, вразнобой украшенные вывесками, уже начинали отражать происходящий в стране перелом.
Парикмахерская «Жорж» – модные серебряные буквы на чёрном стеклянном фоне – рекламировала окрашивание волос для мужчин, уход за красотой лица и маникюр для женщин, а также художественное исполнение постижа. В её витрине стояло зеркало с большой ромашкой, из центра которой улыбалась румяная упитанная пионерка. Прохожие бросали взгляд на свои отражения. Женщины сразу выравнивали осанку и на ходу исправляли им одним известные непорядки в причёсках.