Александра отшатнулась от матери, вытирая лицо руками, и крикнула ей в ответ больше от страха, чем от обиды:
– Откуда же мне знать, где они, мамка? Я же в доме весь день, а они в поле.
– В поле?! – взревела Екатерина Ивановна, и Настя прижала к себе напугавшегося насмерть Григорку.
Мать выбежала на крыльцо и во всё горло завопила:
– Да я же убью их обеих, гадины вы такие! Христина!
Но та уже бежала со всех ног по улице, удаляясь всё дальше и дальше от дома.
– Куда ты побежала, Хрестя?! А ну, вернись, кому сказала? – крикнула ей вслед Екатерина Ивановна, но девчонка уже скрылась за заборами и мать бессильно села на крыльцо.
Поздно вечером, уже после ужина Василий услышал, запирая скотину, как мать в сенях хлестала Марию и Анну мокрым полотенцем и горячим злобным шепотом грозилась рассказать отцу об их гуляньях по селу. Мария тихо плакала, а Анна так же горячо перепиралась с матерью, обиженно повизгивая при каждом ударе полотенцем. Василий поднял голову вверх. Небо затянуло тяжелыми тучами, и вздохнул. Откуда-то издалека теперь тянулся сырой холодный воздух. Еще немного он стоял так, чуть слышно вдыхая этот воздух, а когда шепот матери, наконец, стих и в сенях хлопнула дверь, Василий, торопливо осмотревшись по сторонам, вошел в дом. Христина с Григоркой уже лежали на печи, рядом с Настей, мать с отцом что-то тихо обсуждали в своей крохотной комнате, а в сенях на широком полу, расстелив убогую постель, лежали Мария, Александра и Анна. Обе они выглядели уже давно уснувшими, но Василий знал наверняка, что ни одна из них не спит. Сняв рубаху, Василий отшвырнул её к печи и прилёг с краю рядом с Марией.
– Ты чего, Вась? – откликнулась Мария на слабый толчок брата.
– Чего мать бранилась? – тихо спросил он.
Мария вздохнула и откинула мешавшую между ними жиденькую косу назад.
– Я у Трофимовны весь день была, она сказала, что, если я ей по дому помогу, она мальцу нашему на зиму одежду даст. А мамка заругала, мол, я хожу с парнями, все бабы судачат.
– А Нюрка что? – шепнул Василий.
– А Нюрка с Кондратом была весь день, помогала ему. Корова у них телилась.
– А чего мамке не объяснили?
– Так она и слушать не стала, как вошли в дом, так она нас тряпкой отходила. Ещё и сказала, что отцу скажет, чтобы он с нас шкуру драл и косы отрезал.