Внутренности ночлежки роскошью не отличались. Однотонные стены цвета мокрой стали, низкие потолки с редкими желтыми лампами и узкие коридоры, едва этими самыми лампами освещенные. Вонь курительных смесей и тухлой рыбы заставила меня еще раз залезть в карман за платком. Тот, кто сказал, будто Риомм – подлинная жемчужина Галактики, сверкающая огнями небоскребов, где просто нет места ничему серому и невзрачному, безбожный враль. В этой вселенной у всего есть изнанка. И там, где есть роскошь и достаток, найдется местечко для нищеты и запустения.
У стойки дежурного обнаружилась еще пара полицейских, допрашивающих пожилую динетиншу, нависавшую над ними бурой скалой. Заметив меня, все трое на мгновение прервали разговор и, пока я не скрылась за створками тесной лифтовой кабинки, рты не открывали.
В задней стенке лифта было окно – кусок прозрачного металла от пола до потолка, нарочно вставленный сюда для лучшего обзора. Я понимала, что те, кто проектировал Мас Гейди, изо всех сил пытались придать ему вид других, более роскошных техноостровов планеты, но, говоря по совести, получилось хреновенько. Конусы и пики сияющих в ночи небоскребов скрывались за переплетениями висячих улочек и нагромождений домиков поменьше, которые, точно кораллы-паразиты, нарастали на стенах несущих строений. Ткнув кнопку с номером минус пятьдесят пять, я застыла перед «окном» со странным, родившимся где-то в глубине моего естества вниманием следила за тем, как сменяются этажи. Пока быстрая и практически бесшумная кабинка стремительно скользила вниз, а цифры на табло увеличивались в отрицательной последовательности, пейзаж снаружи менялся. Великая столица Риоммской Империи, гордо вздымавшая свои гладкие стены над бескрайним Океаном Мас, скрылась из виду, и ей на смену пришли сперва толстые сваи поддерживавших городские строения и то самое подводное «нутро», в котором жили миллионы трудяг, обслуживающих блестящий верхний город.
Как только мутные воды сомкнулись над кабинкой, стало казаться, что я тону. Воздуха катастрофически не хватало и чудилось, будто стены уменьшились в размерах. Словно меня запихали под пресс и теперь собирались превратить в вариант параксанского панини. О том, чтобы любоваться стайками рыб, курсирующих туда-сюда меж пилонов, не могло быть и речи. Я надеялась, что эти лейровы двери откроются прежде, чем желудок выкинет какой-нибудь финт.