И девушки отправились в Ясную Поляну. Надо сказать, что вдохновленная обладанием магическим брегетом, Марина за последнее время заметно изменилась. После того как она обрила голову, мечта о вьющихся кудрях вдруг обрела реальность, и прямые и скучные серые пряди превратились в легкие золотистые локоны, так идущие к излишне круглому Марининому лицу. И стоя у гроба любимого писателя, обновленная и похорошевшая Цветаева вдруг отчетливо поняла, что призывать неудавшегося жениха банальным письмом – это скучно. Только всенародная слава может сделать ее интересной такому необычному человеку, как Нилендер. Нужно послать Володе сборник стихов, напечатанный в типографии за свой счет! Материальная сторона молодого поэта не волновала, профессор Цветаев был не прижимист и позволял дочерям брать из семейной шкатулки столько денег, сколько понадобится. Вернувшись из паломнической поездки в Ясную Поляну, Цветаева так и поступила. А чтобы подчеркнуть жажду огненной жизни и готовность к ранней смерти, взбалмошная девица посвятила свой первый стихотворный сборник Марии Башкирцевой, романтичной девушке поэту, прожившей всего двадцать четыре года, но за свою недолгую жизнь успевшую вступить в переписку с Мопассаном и издать дневник, поражающий пронзительной искренностью.
И вот наконец то книга стихов издана, но к тому моменту, когда в руки автора попал ее первый экземпляр, к Нилендеру Марина уже охладела. Однако мечта поэта исполнилась – «Вечерний альбом» сделал Цветаеву знаменитой. О ее стихах говорили в поэтических гостиных и писали в литературных журналах. А однажды в Трехпрудный переулок пришел невысокий человек с кудрявой бородой в цилиндре. Помимо цилиндра на госте была бархатная черная крылатка, вязаные гетры и короткие бюргерские штаны. Это был Максимилиан Волошин, написавший критическую статью на дебютный сборник Цветаевой и пожелавший передать рецензию лично. Статья оказалась хвалебная, и Марине очень понравилась, впрочем, так же, как и ее автор. Сидя за чаем в гостиной, добрый отзывчивый Макс, водивший дружбу со всей литературной Москвой, звал сестер Цветаевых к себе в Коктебель.
– Приезжайте, не пожалеете! – широко улыбаясь, как ласковый лев, приглашал он. – У нас свои дома и Пра сдает их туристам за символическую плату.
– А кто это – Пра? – удивилась Ася, не спускавшая глаз с поразительного визитера и с детской непосредственностью рассматривавшая пенсне на его мясистом носу, за блестящими стеклами которого прятались маленькие внимательные глаза поэта.