– Я не курю, я жгу листву, – ответила Милана. Раскрепощенность и самоуверенность пришельца вызывали в ней смущение, порабощали ее смелость ответа и реакции.
– Я понял. Просто мне хотелось сместить ваш неоправданный гнев на мою персону сменой темы. И все же – почему вы меня так грубо гоните, ведь я вам ничего не сделал? – в этот момент мужчина смотрел уже на девушку более заинтересованно и серьезно.
– Потому, что появление не знакомых людей меня тревожит. Потому, что я не понимаю намерения повторного появления. Потому, что я вам не доверяю. – Милана смотрела прямо в карие глаза. Она была всегда прямолинейным человеком, правдорубом. Как только она сказала ему все что чувствует, ей стала легче, как если бы свалился груз с плеч. И он стал теперь каким-то своим, потому что он знает правду.
Он почувствовал это. Ему захотелось обнять ее, сказать «я тебя не обижу». Но вместо этого, уже с меньшим пылом, а мило улыбнувшись сказал: «И все же можно набрать воды». Милана открыла замок в калитке, впустила его и повела к скважине, откуда брала воду. Наполнив канистру, мужчина посмотрел на девушку. «Как вас зовут?», спросил он.
– Зачем вам это?
– Мы уже с вами знакомые люди, зачем ограничиваться одним лишь «вы». Тем более я не намерен отступать.
– Вы думаете вам все можно? Что вы на охоте? И просто из принципа добить историю до, по-вашему, удобного конца? Я не хочу с вами знакомиться, я не хочу с вами общаться.
– Меня Жером зовут, – как если б он пропустил все, что она только что сказала.
– Почему Жером? Вы слишком хорошо говорите по-русски, чтобы прикидываться иностранцем.
– Я на половину француз. Живу на две страны. Вы, вон, сколько обо мне уже знаете, а я – даже имя ваше не знаю.
– Милана, меня зовут Милана.
– Вы хорошая девушка, Милана. Только почему-то запуганная. Я хороший человек, что бы вы сейчас обо мне не думали. Сейчас поеду, дам вам шанс смерить ваш гнев. Но я вернусь, и это будет завтра. – Жером улыбнулся, взял канистру и пошел к машине. Милана пошла за ним, чтобы закрыть калитку. «До завтра», сказал он, и уехал.
Возвращаясь к своему кострищу, девушка задавалась вопросом «Почему? Почему я? Это какая-то игра, в которой я не хочу участвовать. Ведь я одета в старые вещи, угодные для дачного существования, я не при прическе, не при макияже. Почему? Трудно поверить, что он рассмотрел во мне кого-то».