– А ваш шофер? – заикнулась было Надежда Петровна.
– Он не обязан! Он шофер, а не грузчик! – отрезала врачиха. – Идите, идите! И блистер один мне с собой дайте.
– Что вам дать? – затормозила в дверях Надежда Петровна.
– Упаковку пустую от таблеток, которыми он траванулся. На кухне которые. И бутылку не выкидывайте, не придет в себя, так может в полиции спросят, мало ли. Да идите уже!
Когда «скорая» уехала, Надежда Петровна вернулась в опустевшую квартиру. Остро пахло каким-то лекарством, сигаретным дымом, бедой. Посидела на пуфике в прихожей, обняв такого же растерянного кота. Потом, спохватившись, достала телефон и стала набирать номер жены Евгения Германовича.
– Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети, – сообщила вежливая тетенька и еще повторила не на русском.
– Так она так до вечера вне зоны будет, – рассердилась Надежда Петровна. – Взяли моду выключать. Хоть помри. Ой, прости Господи…
Она вскочила и побежала в гостиную, где на стене висела старинная икона с изображением неизвестного ей святого. Наскоро помолилась за раба божьего Евгения, дай ему Бог выздоровления. Потом побежала на кухню. Конечно, если человек из дома уехал, то прибирать и полы мыть не полагается до завтрашнего дня, а Надежда Петровна верила не только в Бога, но и в сглаз, и в порчу, и в посидеть на дорожку, и в бабу с пустым ведром. Но оставлять разбросанные на столе упаковки от таблеток и засохшее вонючее пятно непонятного происхождения на полу тоже не следовало. Пустую бутылку из-под водки она, как велела врачиха, засунула в полиэтиленовый пакет, прямо как в сериале про прокуроршу. Хотя, конечно, надо признать, дела у соседей творятся странные. За почти тридцать лет, что она тут прибиралась, ничего подобного никогда не случалось.
Вернулась в гостиную, за ней, как привязанный, Тишка. Приоткрыла окно, поставила рядком диванные подушки, свернула плед. Нагнулась, чтобы поднять упавшую на пол бумажную упаковку от одноразового шприца. Заметила край торчащего из-под дивана листка, вытащила. Посмотрела – написано что-то или пустой, можно выбросить. Увидела первые строчки: ««Женя, если ты читаешь это письмо, значит, я так и не решилась тебе сказать… Я должна была, такие вещи полагается говорить в глаза, но не смогла, поэтому я вот так тебе скажу, а ты смотри на мой портрет, будто это я говорю…»