– Тебе не нравится Олеор?
– Не знаю.
– Он милый с тобой.
– Да, кажется. Он милый. – Ильда усмехнулась. – Мы переспали с ним вчера.
– Ильда! И ты ругаешь меня за высказывания о сексе, в то время как…
– Тише, тише! – Ильда прикрыла ладонью рот Мари и, смеясь, пояснила, – Не кричи: люди оборачиваются. Послушай, я просто не хочу, чтобы ты портила милое и романтичное. Мне нечего портить, а ты… Я уверена, что ты можешь быть счастлива и…
Мари закатила глаза, и Ильда замолчала. "Господи," – мелькнула мысль, – "Почему она не понимает, как я завидую ей?"
– Не выкидывай этот цветок, – остановила руку Ильды Мари, – Он чудно подойдёт к твоим волосам и платью.
Ильда пожала плечами, но Мари взяла цветок и, недолго повозившись, вколола его в причёску Ильды.
– Многие девушки перестали ходить через Лебединый парк, когда стемнеет. – сообщила Ильда.
– Я тоже не хожу. Мне страшно. А ты разве ходишь?
– Ещё не пробовала. А ты в курсе, что у обеих убитых были вырваны сердца? И их не нашли. Этот маньяк куда-то дел их сердца. Наверно слопал.
– Очень смешно.
– Ты сильно плакала из-за Линды?
Мари помотала головой.
– Врёшь! Сильно плакала. – уверенно сказала Ильда, – Ты и сейчас едва не плачешь. А мне как-то не плачется.
– Да, конечно! – корча обиженную и плаксивую мину закричала Мари, – Не хочется! Ты всего лишь гордишься, что не плакса и трусишка, как я, а сдержанный человек!
– Ты солнышко.
– Сама ты солнышко!
– Нет, правда, ты мне нравишься.
– Вот иди и скажи это лучше Олеору, ему наверно будет приятней! Ты такая вредина, мне не нравится, как ты себя с ним ведёшь! Он милый, а ты вовсе вредная!
Ильда смеялась.
Они разговаривали ещё несколько минут, а после Мари сообщила, что ей нужно по делам, и ушла. Последнее время бедняжке приходилось много забивать голову учёбой: её родители требовали этого от неё. Мари была старшей в семье, и отец собирался доверить ей часть бизнеса за неимением сына – в семье было три дочки и ни одного мальчишки. Мари ныла и уверяла родителей, что лучше умрёт от голода, чем станет заниматься скукотенью, но слова зависали в пустоте, а сама Мари благополучно часами торчала в папином кабинете. Иногда она жаловалась Ильде, что ничего стоящего в самом деле за эти часы не делает, но Ильда, кажется, нисколько не сочувствовала подруге. Она сама без принуждения много времени посвящала изучению библиотеки и коллекций своего отца, хотя он того не требовал, возлагая свои надежды на 26-летнего сына – наследника. Он считал, что девушкам не пристало серьёзно обучаться чему бы то ни было, и даже отослал Ильду вон пару лет назад, когда она посмела попросить отправить её обучаться у ландшафтного дизайнера или архитектора.