Они шли по ивовой аллее в Лебедином парке, как вдруг Олеор повернулся к ней и взял обе её холодные ладони в свои – тёплые. Он старался казаться расслабленным, но едва он встретился с ней глазами, он выдал себя – Ильда тут же прочла этот вопрошающий, полный надежды взгляд.
– Ты мне нравишься. – сказал он прямо. – Я могу рассчитывать на дальнейшее?
– Сегодня?
– О чём ты! – он едва не испугался, – Я не имел это ввиду! Разве я похож на козла?
– Не очень. – Ильда насмешливо наблюдала за ним и выжидала, чем он заткнёт неловкую паузу.
– Ильда… – он мягко сжал её руки.
– Я так быстро понравилась тебе? Мы даже почти не разговаривали.
– А разве обязательно много разговаривать? Ты очень красивая, и ты мне нравишься, что же ещё тебе нужно?
Она приподняла подбородок, потому что чувствовала приближение поцелуя: да, он сейчас по-любому поцелует её, он собирается. Она умела распознавать секунды перед поцелуем так же, как и умела делать нечаянные привлекательные движения рукой. Олеор понял по её движению, что да, можно, и начал опускать губы к ней, Ильда двинулась ещё ближе, и он, перемещая ладонь на её плечо, переступил на месте. Тут она вздрогнула и резко отодвинулась от него.
– Что? – спросил Олеор.
– Кто-то вскрикнул.
– Вскрикнул?
– Да, рядом.
Олеор недоумённо оглянулся, а она быстро опустилась на корточки и, протягивая руки к чему-то ослепительно белому, вскрикнула:
– Олеор! Ты наступил на голубя!
– Оо! Быть не может – я даже не почувствовал! И он не мог кричать.
– Ты посмотри только! – она раздвинула траву вокруг распростёртого создания с поломанным окровавленым тельцем, – Бедный!
– Я не мог наступить на него! Голубь запросто успел бы улететь! Скорее всего, он уже был ранен. Оставь его в покое. Оо, чтоб тебя! Зачем ты его берёшь, он больной!
– Он ещё живой.
Ильда держала его на руках: белоснежное, мучительно вздрагивающее существо с нежно-голубой каймой на шее и голубыми глазами. Он не трепыхался, лежал, скованный болью, и смотрел на неё голубыми глазами.
– Я никогда не видела таких голубей.
– Обычный голубь. Дай ему умереть спокойно.
– Милый мой, как тебе больно, как же помочь тебе, – шептала она, нежно проводя пальцем по его головке.
– Оставь его! – Олеор нетерпеливо дёрнулся, – Терпеть не могу, когда женщины думают, что кому-то станет лучше от их бессмысленного воркованья! Голубок её погибает!