Ильда упрямо склонялась над голубем, и, заметив, что её глаза наполнились слезами, Олеор почувствовал себя виноватым и смягчился.
– Если тебе очень нужно что-нибудь придумать – пойдём! – сказал он. – Тут рядом статуя Ангела-Хранителя. Положишь ему на ладонь голубя и успокоишься. Девушки же верят во всякие легенды?
– Ты про то, что Ангел-Хранитель исцеляет голубей?
– Я не помню. Тебе лучше знать, как это работает. Идём. До статуи две минуты.
Они пошли. Несколько раз Ильда проверяла: жив ли ещё голубь. Жив. Жив и смотрит на неё голубыми глазами.
Статуя Ангела светлела в полумраке между зарослей и камней. В человеческий рост, на небольшом постаменте, он замер в немом движении, будто вот-вот его черты оживут, и он, очнувшись, взмахнёт расправленными крыльями и улетит. Отчего-то Ангел находился в достаточно глухой части парка, и мало кто проходил мимо и замечал статую, укрывшуюся под серебристыми ветвями ив. Голубиный Король, Хранитель Майдаля, Целитель Птиц – стоял одинокий, и разве только несколько голубей садились у его ног и тоскливо ворковали всю ночь, а утром бросали его. У его стоп и положила Ильда тело умирающего голубка, осторожно поправив его крылья. Он терпел и смотрел на неё голубыми глазами, спокойными, ясными и внимательными.
– Я тебя люблю. – она в самом деле любила его, сама не зная отчего. Она гладила перья голубя, и ей сложно было наконец оставить его.
Олеор усмехнулся её наивности: положить дохлую птицу на камень и успокоиться. Он приобнял Ильду за плечи и повёл из парка.
– Я сама дойду здесь. – остановилась Ильда через десять минут.
– Как хочешь. Увидимся завтра в Белладонне?
– Да.
– Не переживай, главное, из-за птички. Она оживёт.
– Не сочиняй. Я не верю. Я отнесла его туда просто так.
Он помялся. Ильда смотрела на его красиво-очерченные губы – Олеор пытался сдержать улыбку.
– Ну хорошо. – сказал он. – Как хочешь. Я придумал это сделать, только чтоб ты успокоилась.
Небо плакало. Влажная зелень ярко выделялась на фоне серого неба и белых улиц. Чайной розой пахло ещё сильней, чем вчера, и ещё больше, чем вчера, обвалилось лепестков – они густо усыпали ступени у Белладонны, и люди топтали их. Люди топчут цветы, а их аромат лишь сильнее – парадокс.
– Ну как вчера? – шепчет Мари.
– Ничего. – отвечает Ильда.
Мари принялась за творожные эклеры. Кажется, ей стало неинтересно разговаривать дальше. Ильда заулыбалась.