– Я слушаю, ваша святость.
Жрец бросил взгляд в приемную, где перед камином были расставлены глубокие кресла. Но Эриан не шевельнулся, и жрец остался у дверей.
– Позвольте, ваше величество, принести глубокие соболезнования вашему горю, – начал он.
Эриан кивнул.
– Смерть вашего отца – огромная потеря для Империи… И для меня лично, ваше величество.
Эриан снова кивнул. Жрец с чуть заметным вздохом продолжил:
– Но, хотя горе разрывает нам сердца, разум должен оставаться чистым. Слухи уже ползут. Страшные слухи, ваше величество. Могут начаться волнения. Если страна утратит единство, случится непоправимое. В этот трудный час все глаза обращены к вам. Нам нужен вождь, сильный и решительный, способный с честью провести корабль Империи через эту бурю. Империи нужны вы, ваше величество.
Император Эриан медленно поднял взгляд.
– Чего вы хотите от меня? – спросил он гораздо спокойнее.
– Правосудия, ваше величество. Предайте смерти убийцу императора Атуана. И отведите от страны проклятие.
Прилив черной ярости захлестнул Эриана.
– Если вы явились повторять клевету на моего брата… – бешено выдохнул он.
Жрец не дрогнул.
– Я пришел требовать правосудия, ваше величество.
– Кар не убивал отца! Это ложь!
Жестом величественным, как в храме, жрец поднял руку – и Эриан подавился словами.
– Опомнись, император, – прозвучал гулкий голос. – Горе затуманило тебе рассудок. Женщина, спавшая в постели твоего отца, видела убийцу. Она свидетельствует, что Карий зарезал императора во сне. Ты видел кинжал и знаешь, кому он принадлежит. Слуги, спавшие в передней его величества, мертвы. Стражники тоже. На телах нет ран – их погубило колдовство. И если тебе мало доказательств, знай – принц Карий сбежал прежде, чем стало известно о смерти императора!
– Сбежал? – шагнув назад, Эриан в ужасе уставился на жреца. – Он… он не мог сбежать!
– Его нет во дворце. Из конюшни пропала лошадь, вечером она была на месте, и конюхи клянутся, что никто не выводил ее. Лошадь принадлежала матери Кария.
Жрец замолчал, лицо его смягчилось.
– Ваше величество, – продолжил он тише, – мне понятны ваша боль и неверие. Но как вы глава Империи, так я ее духовный глава. И перед лицом беды… Если вы не в силах принять на себя ответственность, я должен сделать это сам. Таков завет нашего бога, таков мой долг перед народом. Прошу, не вынуждайте меня, ваше величество. Я жрец, а не император.