Париж, апрель 1944 года
Себастьян
Кому Он внемлет – нам?
Иль ангелам? Иль демонам?
Что мыслит Он, смотря на нас,
Когда мы спим в тревожный час?
[42]Себастьян закрыл книгу стихов Виктора Гюго. Он устал, но сон отказывался приносить облегчение. Он выключил лампу, повернулся на бок, но ему было жарко. Слишком жарко. В маленькой комнате стояла нестерпимая духота. Хлопнула дверь. Должно быть, его коллега только что вернулся с ночной прогулки. Раздался легкий женский смех. Проклятие! Теперь всю ночь придется слушать, как скрипят пружины кровати.
Он снова включил лампу, мельком взглянув на часы: 2:30. Стук подкованных сапог прервал хихиканье, доносившееся из соседней комнаты. Он вскочил с постели, открыл окна, отодвигая защелку на ставнях, и высунулся наружу, вдыхая прохладный ночной воздух. Мимо прошагали трое солдат, держа винтовки стволами вверх. Они остановились перед многоквартирным домом чуть дальше по улице. Один из них прикладом вышиб дверь, и они вошли внутрь.
Через несколько минут они вышли обратно – теперь их винтовки были направлены на голову мужчины. Тот, все еще в пижаме, сцепил руки на затылке. Рядом с ним женщина в ночной рубашке вела за руку маленького ребенка. Когда Себастьян чуть дальше высунулся из окна, детские крики уже затихали, растворяясь в ночи.
Он хотел выбежать на улицу, остановить этот варварский произвол. Но сознавал собственное бессилие. Кто он такой? Да никто. Он тяжело опустился на кровать и, сжав кулаки, взялся колотить по матрасу, выплескивая свое отчаяние. Стены комнаты надвигались на него, душили, а кровать в соседней комнате со скрипом уносилась прочь. Он взглянул на свою униформу, висевшую на дверце шкафа. В полумраке она как будто насмехалась над ним, говорила: «Да. Я принадлежу тебе, а ты принадлежишь мне».
Схватив с прикроватного столика пачку «Житан», он закурил, уставившись на форму.
– Я тебе покажу, – пробормотал Себастьян.
Вынув сигарету изо рта, он встал и прижал зажженный кончик к темно-серой ткани кителя. Словно загипнотизированный, он смотрел, как огонь прожигает ее насквозь, а затем отступил назад, чтобы полюбоваться идеально круглой дыркой. Скрип кровати в соседней комнате внезапно прекратился, и все стихло. Себастьян затаил дыхание, ожидая, когда откроется и закроется дверь и женщина уйдет. Ему не пришлось долго ждать. Гостья с треском захлопнула за собой дверь. По крайней мере, теперь он мог вернуться в постель.