Тоннель все продолжался.
Раньше я задавался вопросом, зачем мы по нему ходим. Ведь можно просто подорвать все у буферной зоны. Ответ был прост: если бросить демонов наедине с землей, то они начнут прорываться к бетонной сфере любыми другими путями. И уж лучше выманивать их сюда, планомерно истребляя, чем обнаружить целую армию у входа в город, которую придется выводить всеми возможными способами, вплоть до едких химикатов и забрасывания взрывчаткой. Это и был «кризис демонического застоя». Демонический коллапс… Очень древняя попытка пустить все на самотек.
Теперь каждый в городе обязан выбираться наружу для того, чтобы убивать чудовищ на подступах к Заслону. Вот только никто и никогда не видел конца тоннелей. Туда просто не добраться. Самый большой и длительный поход датирован тремя сотнями лет ранее. Группа прошла сорок шесть километров. И вернулась, потратив на дорогу двое суток. Из одиннадцати людей, что ушли в темноту, вышли лишь четверо.
Нет ни конца, ни края… Вечный тоннель, что расслаивается на тысячу других. Ответвления уходят, и вниз, и вверх. Коридоры закручиваются спиралью, а потом обрываются.
Там, вдалеке, творится настоящее безумие. И если постоянно всматриваться в эти тоннели, то в полной мере ощутишь то, что называют безвыходностью.
Тоннель расширился.
– А вот и они, – усмехнулся Игорь и выбросил очередную сигарету.
Из черноты, в свет фонарей, вышла одна тощая фигура. Стоя на длинных тощих ногах, демон поглаживал свое вздувшееся белое брюхо, с торчащим вперед пупком. Вены выступали на животе уродливыми рисунками, чернея на бледной коже. Кожа блестела от слизи, перемешанной с потом, отражая блики фонарей. А после живота я увидел и все остальное тело.
Тонкие руки, и тощая шея. Все это было серым, почти белым, и не поддавалось никакому объяснению. Такое уродство могло появиться лишь в черноте тоннелей. Кожа была как у утопленников, которых вылавливают из коридоров, в которые рванули грунтовые воды. Вздувшаяся, она натягивалась на кости, словно в кишку собаки забивают ее перемолотое мясо. Но кожа не была прозрачной. Она была уродливо серой.
Длинные неестественные руки заканчивались полусгнившими пальцами, что были стерты до самых костей, и уже вряд ли что-то чувствовали. Это был демон, приспособленный для рытья тоннелей. Вот только… Он сбросил когти. От старости или от болезни – не знаю, но даже без когтей продолжал делать то, что привык. Именно поэтому его отправили первым.