И вот как-то в нашу квартиру постучали. Бабушка, приоткрыв дверь, нехотя впустила немолодую цыганку. Та что-то начала говорить, но бабушка её не слушала и выпроваживала вон из квартиры. Я был на кухне и всё это видел. Мне было, может, лет семь. Цыганка всё же направилась к двери, на выход, а я взял в руки маленькую табуретку и замахнулся ею вслед цыганке. Она не видела мой замах, но повернулась и, помахав пальцем в мой адрес, сказала: «Нехорошо, мальчик!» И ушла.
В эту ночь, почти как обычно, я лёг спать с бабушкой. Но, вне обыкновения, не мог уснуть – не мог закрыть глаза для сна. Стал ворочаться, не засыпая, и бабушка меня спросила: «Ты чего не спишь?» – «Не могу уснуть. Не могу закрыть глаза – в них стоит та цыганка». Тогда бабушка сказала мне: «Повторяй за мной», – и стала произносить молитву на польском языке. Я повторил молитву за бабушкой, перекрестился и вскоре уснул.
Бабушка дождалась рождения правнучки – моей дочери. И где-то в семейном альбоме есть фотография, которую сделал я. На фото на стуле вне дома сидит моя бабушка Лёдзя / Леокадия, а на её коленях моя дочь Наташа.
У меня остались только тёплые воспоминания о Леокадии Игнатьевне – моей бабушке.
Её муж Пётр, папа моей мамы и мой дед по маминой линии, умер ещё во время Отечественной войны, и я его не знал. Даже не знаю его отчества, а значит, не знаю имени своего прадеда по маминой линии. Может, кто-нибудь из родственников и называл имя прадеда. Я не помню.
Дедушка. Папин папа. Григорий Кузьмич
Откуда родом мой дед Григорий, не знаю. Но мой отец, его сын, родился в деревне Озерцы Климовичского района Могилёвской области. Правда, в памяти осталось название деревни Озеро, вроде так мне говорили мама или отец. Но сейчас, когда писал эти строки, решил глянуть в белорусскую энциклопедию «Города и деревни Беларуси» и в ней нашёл лишь деревню Озерцы. Пусть будут Озерцы.
Так вот, дед после Великой Отечественной войны уехал в Россию. После августа 1944 года, когда наша армия освободила Беларусь от немецко-фашистских захватчиков. И тогда же моего семнадцатилетнего отца призвали в Красную армию.
Дед поселился в Сибири, в Новосибирской области. Несколько раз приезжал к нам в Минск. Я был у него в сибирском селе два раза. Первый раз смутно помню – мне было, наверное, года два-три. Да и не деда в селе я помню смутно, а лошадь, которую мне показали и пытались на неё посадить. Наверное, я испугался, и потому этот момент остался в памяти.