– Мне кажется, что мы делаем недостаточно.
– Грести нет смысла – мы потеряем влагу и силы, наше время сократиться вместе с шансом встретить корабль. Ветра нет. Что еще Вы хотите, чтобы я сделал?
– Не знаю, мне просто очень страшно.
– Поверьте, я тоже не хочу умирать.
– Сейчас мысль о сырой рыбе кажется мне невероятно аппетитной. – произнесла Катарина, грустно вглядываясь в гладкое, как зеркало море.
– Соглашусь. Я слышал, что некоторые моряки едят сырую рыбу и находят ее очень вкусной.
– Вы рассказывали про летучую рыбу, как часто она запрыгивает в лодки?
– Крайне редко.
– А Вы уверены, что морскую воду нельзя пить при любых обстоятельствах?
– Уверен.
– Вы разбили все мои надежды.
– Смею надеяться, что большую часть Ваших надежд разбил все же не я.
– Вы обещали рассказать мне о сестре. Прошу, отвлеките меня от ожидания собственной гибели.
– Даже не знаю, с чего начать, чтобы Вы не осудили меня еще более. Я видел сестру лишь однажды, когда она была совсем крохой. Уже через год после того, как мой папаша снова женился. Я виню его в смерти матери, потому практически не общался ни с ним, ни с его новой семьей. Более того, я практически забыл о его существовании, пока не получил письмо. В нем мне сообщали о серьезной болезни отца и о его желании видеть меня. Я собрался не сразу, да и письмо, судя по его виду, долгое время искало меня. Однако, я все же взял себя в руки и одним погожим деньком причалил в родных краях. Еще с корабля я заметил на пристани, в лучах солнца золотоволосую девушку. Казалось, что свет шел именно от нее, ее тонкая фигурка стояла, встречая морской бриз, а глаза с грустью смотрели в море. В тот миг я подумал, что нет девушки прекраснее, и что я был бы самым счастливым моряком на свете, если бы она ждала так меня. Когда я сошел на берег, девушки уже нигде не было, словно бы она и вовсе была Ангелом, лишь на несколько мгновений посетившим землю.
Я отправился в родной мне некогда дом, но уже на подходе я заметил увядшие траурные венки и ноги сами понесли меня на кладбище. Кажется, в тот момент я испытал облегчение, мне не хотелось встречаться с отцом и врать у постели умирающего. Я отыскал могилу матери, а потом и две другие. Я с удивлением увидел, что и моя мачеха тоже умерла, правда отец пережил ее на два года. Я посидел у могил какое-то время, а потом решил, что мне больше нечего делать в этих местах, моим домом и так давно уже стало море. Я не помню, от того и не стану врать, что думал я про оставшегося ребенка. Возможно, я просто забыл о ней, или решил, что о ней и без меня позаботятся. Я встал с колен, отряхнулся и вдруг снова увидел золотоволосую девушку.