– отрицание: неприемлемое – в штыки;
– обвинение – во всём, переход на личность и так далее;
– самообвинение – лучше бичевать себя, это как самострел, чтобы избежать передовой;
– защитная реактивная агрессия;
– детский негативизм, когда всё наоборот, типа «Белое? Нет, чёрное!»;
– проекция, когда своё бревно чужой соринкой видится;
– идентификация – перенос на себя качеств другого существа: человека, героя, бога, зверя (например, тотемного или зодиакального знака) и так далее;
– цинизм – принижение всего и всех с целью самооправдания: мол, я где-то и подл, ничто человеческое мне не чуждо, но умён, нормален, правилен, а окружающие – недочеловеки, мусор, убожества, состоящие из недостатков и так далее. Иногда цинизм, опустошая душу, убивает свой протоплазменный процессор, внушает мысли о суициде (всё, мол, плохо, хорошее невозможно), лишь бы не допустить разоблачения ума.
– уход в зависимости – каких только нет сейчас зависимостей, чем только не заполняется пустота души;
– уход в инфантильность (наилучшая «защита» – уход Вверх! Отданность служению Добру как общему духу. Всё «низкое», «злое» вдруг показывается «с пятачок» – где-то там, далеко внизу, даже если рядом и «держит за руку». Хорошее же, наоборот, увеличивается, становится ярче. Но такой уход возможен только по достижении достаточной взрослости, принятии на себя ответственности, и не только за себя. Не теряя при этом детской непосредственности, чистоты восприятия);
– лень как защита от траты энергии с неизвестным результатом, к тому же представляющимся опасным: для встроенного ума всё иное опасно. Близкое к лени понятие «прокрастинация» – бесконечное откладывание;
– защитный страх, тревожность «как бы чего не вышло»;
– защитная ущербность, «комплекс», типа куда мне там, никудышному, со свиным рылом да в калашный ряд.
Сколько их, этих защит, вирусов, бесов от хищников кастанедовских!
Эта постоянная духовная битва за Добро, в которой приходится преодолевать одну или сразу несколько активных защит.
К счастью, иногда эти защиты «зависают» – обычно это происходит в моменты сильных душевных потрясений. Говорят, даже шизофреники во время пожара вдруг становятся совершенно нормальными, бесы их покидают… Это может случиться в тишине уединения, которую большинство очень тяжело переносит, боится, страх здесь исходит от так называемого ложного «я».