– Вы ошибаетесь, – четко произнес он.
– Я бы многое отдала за то, чтобы ошибиться, Роман, но я вижу, что происходит с Машкой. И я не вчера родилась: вы не из тех, кто будет просто держаться с девочкой за ручки.
Крыть было нечем, потому что как раз в прошлое воскресенье Маша провела в его квартире весь день, неожиданно решив, что готова к тому, чтобы «все было по-взрослому». Романа тогда рассмешила эта формулировка. Но Маша была такой храброй и напуганной одновременно, что смеяться он не стал. Он ведь любил ее так, что даже дышать рядом с ней нормально не всегда получалось. И после случившегося он будто на крыльях летал и смотрел теперь на Машу совсем иначе. Но оказалось, что это все можно убить вот такими словами.
– Я люблю Машу, – упрямо повторил он, потому что ничего другого сказать сейчас просто не мог.
– Главное, не забудьте об этом, когда соберетесь возвращаться в свой Лондон. Впрочем, вы хотя бы через неделю об этом не забудьте, – язвительно закончила Ирина Петровна и вышла из кухни.
Роман вышел следом и наткнулся на виноватый взгляд поджидавшей в прихожей Маши. Он подошел к ней и крепко обнял, наплевав на то, что это может увидеть Ирина Петровна.
– Я тебя люблю, – прошептал он ей на ухо.
– Ого! Разговоры с моей мамой, оказывается, идут тебе на пользу.
Роман нервно рассмеялся, а Маша чмокнула его в подбородок и прошептала:
– Я приеду к тебе завтра.
– Если тебя не запрут дома.
– Я сделаю веревку из простыней и сбегу, – рассмеялась она и добавила: – Спасибо, что ты не сердишься.
Он зажмурился и снова чмокнул ее в макушку. Плевать на них на всех. Главное, что они с Машей друг друга любят.
– Волкову позвони, – напомнила Маша перед тем, как закрыть за ним дверь, и Роман едва не застонал.
Легко было сказать. Всю дорогу до дома Роман собирался с духом, чтобы набрать номер Волкова. Несколько раз протягивал руку к телефону, но каждый раз передумывал. Волков был главной константой всей этой истории. Волков был тем, перед кем было особенно стыдно.
Добравшись до дома, Роман не стал включать свет в пустой студии. Аккуратно повесил куртку на вешалку, снял ботинки. Из панорамного окна открывался шикарный вид на высотку университета и ночную Москву. Сверху город был похож на подсвеченный механизм, в котором шестеренки не останавливались ни на минуту. Роман забрался на подоконник, прислонился спиной к откосу, держа в руках телефон, и посмотрел на стандартные обои на заставке. Он хотел установить Машино фото на главный экран, но из-за Димки не стал.