Вук Задунайский. «Черная рука Карагеоргия»
Менко Вуич грамоту пишет
Георгию, своему побратиму:
«Берегися, Черный Георгий,
Над тобой подымается туча,
Ярый враг извести тебя хочет,
Недруг хитрый, Милош Обренович.
Он в Хотин подослал потаенно
Янка младшего с Павлом».
Осердился Георгий Петрович,
Засверкали черные очи,
Нахмурились черные брови…
А. С. Пушкин
Не спится королю Александру. Сидит он во дворце своем, в роскошном кабинете, пишет письма министрам, послам держав зарубежных, а уснуть не может. Не величие обуревает короля сербов, не радость от свершений достославных, но тревога ужасная. Да что тревога – страх пеленает сердце короля, подобно тому, как мать заворачивает младенца в пеленки из тонкого льна. Едва смежит король веки, как чудится ему, что вот она, из-за тяжелых бархатных портьер высовывается Черная рука и ищет его всюду, и едва уснет он, как отыщет его та рука, схватит за шею корявыми, но сильными черными пальцами и задушит.
И отчего бы королю Александру не спать? Благо, неприятель бы какой у ворот стоял. Так нет же. Неприятелей у Сербии не осталось, одни только друзья, причем один другого сильнее да могущественнее. Франция, Британия, Россия. А особливо – Австрия с Германией. Отец бы никогда не поверил, что такое возможно, а вот поди ж. И внутреннюю смуту смирить удалось. Народишко местный только и знает, что бузить да возмущаться. Только ему доходчиво и внятно, как это принято в цивилизованных европейских странах, к коим, без сомнения, должно было быть причислено и Королевство Сербское, объяснили, что так делать нехорошо. Все должны работать и платить. Поменьше говорить и побольше исполнять. Даже оппозицию, эту несносную оппозицию, удалось усмирить: кому-то намекнули, кому-то приплатили, а кому-то пришлось и в ссылку отправиться. Строить свободную и процветающую Сербию оказалось задачей не из легких. В этой жуткой и отсталой стране с ее диким и совершенно не поддающимся благотворному влиянию цивилизации народом вообще не было легких задач.
Король Александр подошел к окну и распахнул его. За окном в благоухающей майской истоме спал отцветающий уже парк. Горели фонари, в их свете усыпанные цветами ветви деревьев были подобны тем, что росли в райских кущах. Легкий ночной ветерок доносил с гор запахи акации и сосновой смолы. Но отчего-то король поежился и захлопнул окно. Среди усыпанных бледными цветами ветвей ему снова померещилась тянущаяся к нему Черная рука.