Кладбище. Конечная цель. Клавдий замешкался, вцепившись в кованые прутья ворот. Во мраке мелькнул фонарь, а потом показалась лысая голова с пышной бородой.
– Кого принесла нелегкая? – пробурчал старик, – уходи или стрелять буду.
– Яшка, это Клавдий.
– Юнец, нечасто ты сюда приходишь.
Старик повозился с замком. Цепь звякнула и упала на землю. Ворота открылись, издав жалобный плач. Город тут же поглотил его, не позволив растекаться дальше, отбиваясь, как мяч, от своих стен.
– Что принесло тебя? – спросил Яша.
– На самом деле я хотел зайти по другому делу, – детектив сглотнул. – Но происходит что-то непонятное.
– Ты взял в жены существо, – хмыкнул старик, пропуска ночного гостя, – но такой редкой красоты.
Яшка оказался чуть больше метра, в свитере и штанах с множеством карманов. За спиной болталось ружье.
– Заходи, раз пришел, – доброжелательно сказал он. – Поболтаем, чай попьем. Посетители у меня бывают редко, а тебе я всегда рад.
Ворота закрылись тихо, цепь обвилась, запирая их на замок. Город молчал, наблюдая из тени за сбившимся с пути человеком.
В деревянной сторожке, оборудованной односпальной кроватью с сундуком у ног, столиком, тремя стульями и маленькой плиткой, работающей от газового баллона, светло и уютно. На улице стояла раковина с холодной водой и скамейка.
Старик пригладил бороду, пытаясь рассмотреть свое отражение в ложке. Чай, заваренный из разных трав, не похож на тот, что теснился на полках магазинов. Множество разных вкусов играли на кончике языка, сопровождая это приятной горечью.
– Вот оно что. – Яков оставил в покое ложку. – Тебя интересует, кто поставляет сахар?
Клавдий подавился. Вытирая тыльной стороной ладони подбородок, он прошептал:
– Не так громко.
В ответ раздался смех.
– Ну, ты и повеселил меня, сынок, – Яшка смахнул проступившие слезы. – Что мне сделает твой закон? Повесит кандалы на руки? Закроет в темном подземелье? Так я сам родом из пещер. Сыро и уютно, все как я люблю.
Перестав смеяться, старик открыл крышечку заварочного чайника. Убедившись, что ароматного напитка достаточно, он наполнил чашку.
– Послушай. – Глоток чая, и в спутанной бороде осели капельки жидкости. – Меня может судить только моя родина. За то, что я произнес это страшное слово, меня не накажут. А твой закон может меня только изгнать. Досадно, но не смертельно. Когда я работал в шахтах, то и не такое встречал.