После фотомарафона Лида узнала на сайте волонтеров РДКБ, что детям нужны друзья по переписке, и по фотографии выбрала Аню Анохину – худенькую, голубоглазую 11-летнюю девочку с длинными волосами. Как вспоминает Мониава, на первых порах ее письма были глуповато-сентиментальными, а потом Аня сказала прямо: «Хватит лениться. Приходи в гости». И Лида пошла.
Так в стеклянных дверях отделения столкнулись две девушки: 16-летняя Лида со свертком любимых сладостей и лысый, с опухшими щеками подросток на инвалидной коляске. Лида спросила у девочки, совершенно непохожей на фото с волонтерского сайта, как найти Аню Анохину. И та ответила: «Это я».
Никаких сладостей Ане, опухшей после операции, было нельзя – только овощи из пароварки. От нее Лида впервые услышала слова «трансплантация костного мозга», которые тогда восприняла «буквально сродни трепанации черепа». Так мир детской больницы начала XXI века приоткрыл для Лиды свои стеклянные двери, ежедневно обрабатываемые антисептиком.
К Ане Лида приходила еще три месяца, пока девочка не умерла. Но под больничной крышей продолжали жить другие, и Лида, одновременно учась на журфаке и работая в газете «Вечерняя Москва», стала ходить к ним. К Мадине, девочке из Чечни, которая совершенно не разговаривала. Лида думала, что та не знает языка, а оказалось, просто стесняется. К Наташе Колмогоровой, чья жизнь оставит в судьбе Лиды большой след. Ко многим другим. В закрытый космос детской больницы она приводила друзей, однокурсников и коллег: детей было много, волонтеров на всех не хватало.
В наши дни, говорит Лида, уже существует система волонтерства: отбор, обучение, супервизия, отчеты. Выстроен строгий комплекс этических правил для работы добровольцев в больницах: они должны просто прийти, пообщаться, провести время. А тогда Лида с друзьями приходила в больницу, и никто не говорил им, что делать: «Мы оказывались как на войне, перед неприкрытым ужасом без какой-либо поддержки». Они тоже приходили «просто пообщаться», но дальше слышали, что нет моющих средств, нет стиральной машинки, нет пароварки, лекарств, денег, – и это становилось уже их делами.
Проблемы семей с больными детьми постепенно занимали все пространство жизни волонтеров, изменяя их собственные судьбы, мировоззрение и отношения с другими людьми. У Лиды дома постоянно жил кто-то из подопечных семей. «Больничные ангелы», как назвал их когда-то Александр Мень, переставали спать, никогда не выключали телефоны, откладывали на потом свою жизнь, а если состояние ребенка ухудшалось, вместе с родителями сидели, убитые горем, под дверью реанимации…