Бифитер смотрел на бойницу за спиной у главного стража, припоминая тот последний раз, когда его вызывали в этот кабинет. Тогда главный страж даже поднялся из-за стола ему навстречу и попытался его утешить. «Я знаю, что вы сейчас чувствуете, – уверенно проговорил он. – Когда мы потеряли Салли, то жизнь наша опустела. Салли была удивительная. Одна из самых умных собак, какие только у нас были. Она прожила с нами девять лет. А сколько было вашему сыну?» – «Одиннадцать», – ответил Бальтазар Джонс. Потом он перевел взгляд на свои руки, а главный страж уставился в стол. В конце концов Бальтазар Джонс нарушил молчание, попросив дополнительные выходные, а главный страж ему в этом отказал на том основании, что трех дней на похороны вполне достаточно. В тот раз Бальтазар Джонс вышел отсюда и зашагал по крепостной стене, пытаясь отыскать хоть какую-то причину, чтобы жить дальше.
– Вы меня слушаете, йомен Джонс? – спросил главный страж.
Бифитер повернул голову с примятыми из-за шляпы седыми волосами и спросил:
– Как ваша новая собака?
– Отлично. Спасибо, что спросили. Слушается беспрекословно.
Бальтазар Джонс снова перевел взгляд на бойницу.
Главный страж хмуро рассматривал его.
– Мне кажется, вы не вполне сознаете, что ваше будущее здесь висит на волоске. Я предложил бы вам сесть и как следует подумать, – сказал он, вставая. – Так больше не может продолжаться.
Бифитер подскочил, когда грохнула дверь. Он поглядел на свою шляпу и медленно стер с нее дождевые капли, блестевшие, как бриллианты. Он был измучен настолько, что не смог подняться с места, и сидел, глядя перед собой. Мыслями он вернулся в ту ночь, когда умер Милон, и к своей страшной тайне. Когда буря в нем поутихла, он снова перевел взгляд на свою шляпу и вытер ее кончиками пальцев, хотя поля высохли. Поднявшись, он водрузил шляпу на голову, толкнул дверь и отправился исполнять свои обязанности.
К тому времени, когда пришло письмо от Освина Филдинга, который просил его зайти во дворец, чтобы обсудить создание королевского зверинца, Бальтазар Джонс уже решил, что новая должность спасет его от потери работы, которая все же заставляет его вставать по утрам с постели, несмотря на тяжкий груз вины, придавливавший к простыням. Он положил письмо в карман своего камзола, где его не увидит жена, так же как и крошки от печенья, которое она запрещала ему есть, потому что это вредно для сердца.