У Строгановых, брата и сестры, хоть и был свой Камень Краста, но это уже давно простое украшение. Мы не враги, но всё же, однажды придётся с ними как-то разбираться.
Но это всё потом, как разберусь с Шуваловым, что мне почти удалось в прошлом цикле.
Молчание в зале становилось гнетущим. На меня смотрели удивлённые глаза и камеры смартфонов (которые, вообще-то, были запрещены в Академии, но на это всем плевать).
Ждали зрелища.
Роман Оболенский тоже выдерживал паузу. Тощий и чрезмерно высокий, но всё же достаточно сильный. Он смотрел на меня, не отрывая глаз. Улыбка на его бледной мордашке очень презрительная.
Я тоже молчал. Начался первый поединок, кто первый нарушит молчание.
Тишина стала неловкой. Кто-то задел тарелку вилкой, кто-то громко отпил чай, а у кого-то, кажется у Пахи, заурчало в животе. Василий Романов печально вздохнул во сне.
Но я ждал. Оболенский отвёл глаза первым и откашлялся. Победа осталась за мной, в других поединках я тоже одержу верх.
– Ты что вытворяешь, Воронцов? – спросил Оболенский. – Ты ударил моего человека. За это…
– Да, мой дорогой граф, это я отделал твоих придурков, – я очаровательно улыбнулся. – Но я не очень понимаю. Я пришёл в столовую, а ты до сих пор передо мной не извинился.
– Чего? – Оболенский от удивления выпучил глаза. – Это я перед тобой должен извиняться?
– Ты всё же не настолько тупой, как я думал сначала, граф, – сказал я. – Да, ты верно понял. Я жду, когда твои люди извинятся перед моими за то, что напали на них. А потом жду, когда извинишься ты. Ну, и тогда мы опять будем жить в мире, как пристало нашим родам.
Его лицо надо было видеть. Вечно бледный Оболенский покраснел, как варёный рак, поданный к пиву. Остальные же пооткрывали рты. Ещё бы, вечно всеми угнетаемый Макс Воронцов со своим клубом неудачников говорил невозможные речи.
Ничего, ребятки, вы ещё привыкнете к этому. А начнётся всё сегодня. А этот граф ещё ни раз получит своё.
– Да ты в своём уме? – прохрипел Оболенский.
– Граф, этот вопрос можно счесть оскорбительным, – произнёс я напыщенным тоном. – Кстати, ещё два момента. Первый. Я был бы признателен, если бы ты вернул мне мой стол, который забрал у меня год назад. Мне это место нравится больше. А второе…
Я набрал воздуха. Ненавижу эту шутку, но надо вывести Оболенского из себя. Он очень мощный интер, с которым я не справлюсь в моём состоянии. Но если он сейчас психанёт, то забудет про всё.