Агонией Марата был телефонный звонок той, которую предал. Абонент был недоступен.
Заботы о первой дочери сделали семейную жизнь не такой невыносимой. Вместе с ребенком родилась и надежда, что всё ещё можно исправить, починить, склеить.
«Что, если Эля изменится, став матерью?», – спрашивал Марат с отчаянной верой пустоту.
Срыгивания, смена подгузников, прикорм, «боже, только посмотрите, она пошла», – все это стало неотъемлемой частью жизни Марата в перерывах между двумя работами.
Если бы не жена, которая и не пыталась измениться, он был бы счастлив. Но так приятно было жить ложью, что поведение лишь от усталости материнства, что она такая холодная, потому что выматывается к вечеру, что она такая рассчетливая, потому что заботится о ребенке.
Лишь однажды после рождения дочени Эля согласилась на секс с Маратом. Возможно, для того, чтобы потом утопить Марата в болоте своего презрения: «Это не секс. Ты давно не способен ни на что как мужчина».
С рождением второй дочери Эля оставила материнство и ушла работать. Марат превратился в отца-одиночку при живой жене.
Пока он отчаянно склеивал, заштопывал, свою семейную жизнь, Эля хладнокровно ее разрушала.
После работы она приводила в дом каждый вечер нового мужчину и закрывалась с ним в комнате. Марат в соседней с двумя детьми превращался в это время в ничтожество.
«Это наши дети, Эля, разве нет? Как ты можешь так с ними поступать?», – пытался он вынырнуть из болота.
«Я как раз и делаю это потому, что это твои дети», – снова топила его Эля.
«Ты когда-нибудь хоть немного меня любила?»
«Не было между нами никакой любви, мы просто делали детей».
Марат осторожно открыл входную дверь квартиры, где жила иллюзия его семьи. Дверным звонком давно не пользовался, у входа его никто не встречал. Жена никогда бы не сделала ни одного лишнего движения ради него, а дочки всегда встречали его испуганными взглядами из своей комнаты: как себя вести сегодня вечером? Как сегодня мама поступит с папой?
«Явился, – сказала Эля, – где хлеб?»
Марат послушно протянул ей белый хлеб, он был самым дешёвым, и помогал ему выживать годами, ведь денег на себя у него не было с тех пор, как он женился.
Хорошая еда, новая одежда давно стали для него табу. Эля смотрела на Марата уничтожающим взглядом, он смотрел на ее груди. Они больше не вдохновляли его, скорее, душили. Кроме того, за 13 лет вполне посредственной жизни, они расползались и потеряли свою привлекательность.