Лишь однажды Марат сумел дозвониться до сестры брюнетки-интеллектуалки. Она яростно прошипела, плюясь в трубку телефона змеиным ядом, все проклятия мира и потребовала никогда не звонить ей больше и забыть навсегда о ее сестре.
«Где деньги? – буднично и жёстко спросила Эля. Марат послушно протянул ей все, что заработал за сегодня.
«Могу я оставить себе несколько динар на сигареты?», – робко уточнил Марат у жены.
«Ты не заслуживаешь ни одного динара, – ответила Эля уничтожающим голосом – И твои сигареты смердят».
Пухлыми пальцами она достала из пачки Парламента одну сигарету и закурила.
Эля тянула слова, когда говорила, выдавала их так, будто пыталась обслюнявить каждое из них. Ее голос был влажным, липким и густым словно болото.
«Давай купим очки и книги дочкам на эти деньги, – предложил Марат. – И ещё они очень давно не были у зубного».
«Они не заслуживают ничего, так же, как и ты, просто потому, что ты их отец», – выплюнула Эля в лицо Марату и ушла в комнату.
Подошло время ее любимого сериала.
Марат остался стоять посреди кухни. Его душу засосало болото, он стал маленьким и сутулым. Он ощущал себя несчастным уродцем в цирке, которого выводят на потеху публике. Все что у него было в этой жизни сейчас: перекошенные от смеха лица толпы, которая потешалась над тем, как он своими руками уничтожил собственную жизнь.
Следующим вечером Марат обнаружил себя на трассе. Он был пьян после шести бутылок пива и целого дня без еды, но ему предстояло по опасному участку трассы проехать до Белграда 25 километров на велосипеде, который выгодно купил для того, чтобы потом перепродать. Денег на автобус или такси у него привычно не было.
Он позвонил Эле и сказал, что ему предстоят опасные для жизни 25 километров. Эля в это время была с любовником. Она включила громкую связь и они вместе смеющимися голосами пожелали Марату умереть.
Он снова вспомнил лёгкий, полный жизни, смех брюнетки-интеллектуалки.
«Как же жестоко я плачу за предательство. Вот уже много лет я наблюдаю за непрекращающимися изменами своей жены, за тем, как она морально уничтожает меня и наших общих с ней детей, тем, что уже годами у меня нет денег. Все, что зарабатываю, отдаю ей как алименты. Может, и права она, может, и вправду мне лучше умереть прямо сейчас, здесь, на этой трассе? Во что я превратил свою жизнь? И кому она нужна?», – подумал Марат и сел за руль велосипеда.