Рина предпочла не углублять разговор о Тридцатилетней войне: знала она об этом чуть меньше, чем ничего. А Богдан – Прасковья заметила – упорно не хочет говорить о современной войне и уводит разговор в историю.
– Ну а наши-то когда влезут в какую-нибудь заварушку? – раздражённо проговорила Рина. – Чтоб господам офицерам без дела не сидеть.
– Через полгода, думаю, громыхнёт возле наших границ, – сказал вдруг Родион без привычной иронии. – Всем мало не покажется.
– А Вы почём знаете, что через полгода? – повернулась она к Родиону.
– Интуиция. Чуйка. Распознавание образов. – Он говорил уже с обычной иронией.
Рина нервно вытащила из своего рюкзачка пачку тонких и очень длинных сигарет и объявила, что пойдёт покурить. Курить тут было положено на улице. Роман без особого энтузиазма пошёл за ней.
Молодожёны остались вдвоём.
– Прости моё идиотское поведение, – сказал он, целуя её руку. – Я почти не спал в последние трое суток. Отсюда весь тот вздор, который я тут напорол. Кстати, я мимоходом совершил литературоведческое открытие.
– Вот это да! – изумилась Прасковья. – И в чём же оно состоит?
– Я понял, почему Чацкий нёс всю ту обличительно-поучительную чушь, которой все восхищаются уж двести лет.
– Совсем даже не все восхищаются. Пушкин считал его дураком, потому что он не понимал, что за публика перед ним, и рассыпал бисер перед свиньями, – возразила Прасковья.
– И он был не прав.
– Кто не прав? – удивилась Прасковья.
– Пушкин не прав.
– И почему же?
– Чацкий просто устал, – объяснил Богдан. – Ну вот как я. Мы оба с ним попали с корабля на бал. И поэтому оба не могли найти верного тона в разговорах. И оба говорили не то, не так, не там и не тем. И оба выглядели совершенными идиотами. В этом моё литературоведческое открытие.
– А я увидела твоё сходство с другим литературным персонажем. Мне кажется, тебе хотелось сбежать в день свадьбы через окно.
– А что это за произведение? – удивился Богдан.
– «Женитьба» Гоголя. Неужто прошло мимо тебя?
– Ты знаешь – прошло. Хоть у меня есть российский аттестат, но получен он как-то легковесно, экстерном. Так что пьесы Шекспира я знаю лучше, чем Гоголя.
The time is out of joint. -
O cursed spite
That ever I was born
To set it right, – в детстве, да и позже, меня это волновало.4
Я сам себе казался тем парнем, которому суждено to set it right.