Наверное, только у Симы могли встретиться такие непохожие люди. Дизайнер из суперсовременного холдинга по продаже телефонов, пылесосов и таких крошечных электронных штук для всего на свете, что и представить трудно, – и библиотекарь районной детской библиотеки. У Симы вообще могло быть всё что угодно. Сима – человек мира. Ворлд мьюзик, фьюжн, шёлковая солнцеклёш в пол и сигарета-биди из благовоний в зубах. А на следующий день – юбка-карандаш, накрахмаленная блузка, вишнёвая помада. Все это Сима, подруга моей соседки по квартире Марины.
Сима живёт в мансарде старого дома в переулках Китай-города и время от времени устраивает у себя таких же широких взглядов, как она сама, вечеринки. Тогда под потолком вращается зеркальный шар, найденный хозяйкой, как и большинство предметов интерьера, на блошином рынке. В бокалах для мартини маслится водка, шампанское подаётся в бумажных стаканах, а в рюмках переливаются бензиновыми пятнами диковинные коктейли.
Парень, на две трети лица завешенный чёлкой, скрючился в фиолетовом кресле-груше, лишь иногда вспархивали в отсвете ночника длинные бледные пальцы. Из динамиков заструился нежно-ритмичный трек Emancipator Anthem, и градус загадочности и сказочности всего вокруг ощутимо подпрыгнул. По хозяину чёлки, высвечивая нос и губы, скользили клочки света от зеркального шара, а за окном в том же темпе кружился снег. Я дотягивала второй стакан шампанского, и вдруг показалось, что вся комната и весь мир кружатся внутри большого тёмно-синего шара.
В холодном свете кухни удалось разглядеть его получше: наверное, слово «утончённый» здесь прозвучало бы вдвое выразительнее, чем обычно. Он напоминал мягкий заострённый карандаш – помните, были одно время такие, продавались в ларьках «Союзпечати»? Из точилки вылезали прорезиненные упругие стружки. Вот и Влад (услышала-таки имя) был тонок, вытянут и плавен. Длинный нос, впалые покрытые двухдневной щетиной щёки и полная противоположность «волевому подбородку» киношных красавцев. Подбородок словно срезали ножом – мягко и легко, как подтаявшее сливочное масло. Но глаза… Словно выкрутили до предела контрастность (обрадовалась я подобранной метафоре – как раз из мира дизайна, ха-ха), и зрачки с эдаким фильтром получились почти прозрачные, обрамлённые тёмной каймой. А ресницы задевали занавеску-чёлку. Разве был у меня выбор?