Летописец называет его чудным князем. На Киевском престоле он оказался 60 лет от роду, обладая большим опытом удельного правителя и немалым богатством. Покорив князей-смутьянов, он навел порядок в стране и отогнал от границ половцев. В своем «поучении» к детям и «послании» к князьям призывал их много трудиться самим и не полагаться только на слуг и советников, стремиться к миру, но не страшиться применять силу. В Оружейной палате московского Кремля хранится его великокняжеский головной убор под названием «Шапка Мономаха», как символ ответственности и бремени правления государством, который выражается в живущей до сего времени поговорке: «Тяжела, ты шапка Мономаха». После него Русью успешно правил не старший в роду князь, а его сын великий князь Мстислав. Во времена правления этих князей Русь снова развивалась и процветала. Но это стало исключением. Затем опять возродилось многоликое родовое наследование и, как следствие, жестокая междоусобица. Это привело к новому упадку Киева и к тому, что часть князей младшей ветви Мономаха ушли с подданными в северо-восточные земли, где обитали финно-угорские народности, незнакомые с государственным порядком. Среди этих князей наиболее известны Юрий Долгорукий и его сын Андрей Боголюбский, которые стали основателями Владимиро-Суздальского государства. Так, когда-то единый Рюриков род распался не только на удельные враждующие роды, но и на отдельные государственные образования. Однако вся последующая жизнь на русских землях показывает, что с распадом единого государства многие столетия не утрачивалось и сохраняется чувство культурного и религиозного единства северо-восточных славян. Даже несмотря на прежние и современные антироссийские козни их галицко-волынской ветви.
Однако, как писал Николай Костомаров, на протяжении многих следующих после «раскола» столетий «южнорусская народность доказала неспособность свою к дальнейшей зрелой государственной жизни. И потому она справедливо должна была уступить именно великорусской народности, примкнуть к ней, когда задачей общей русской истории было дальнейшее развитие государства». Повторимся, именно вследствие упадка Киева, столицей Руси становились Владимир, Тверь и некоторые другие города северо-восточных земель, пока этот престол, после одоления в будущем монголо-тюркского ига, окончательно не закрепился сначала за Москвой, потом за Санкт-Петербургом, а затем снова за Москвой. Впоследствии, неспособность южнорусов к установлению и развитию государства, еще как минимум, проявлялась трижды: при Богдане Хмельницком в 17 веке; при Петлюре и Винниченко в самом начале 20-го века; при прочих южнорусских вождях-коллаборантах в конце 20-го и начале 21 веков, да еще и такого мелкого калибра, что не заслуживают чести быть упомянутыми.