…Их посиделки на старом голубом одеяле не всегда заканчивались близостью. Но Жене показалось, что именно сегодня Лёнечка расстроился. Он был чрезвычайно внимателен и даже щепетилен в том, что касалось этой стороны их семейной жизни.
– У Пелецкой будет двойня, представляешь?
Женя лежала в своей любимой позе: повернувшись на правый бок и прижавшись спиной к мужу. Так вот, значит, какова причина его терзаний.
– А когда она ждёт? – спросила она, не поворачиваясь.
– Кажется, в феврале.
– Надо будет придумать, что подарить. Двойня!
– Женечка…
Она развернулась к нему, поцеловала:
– У нас всё хорошо. Я счастлива.
Герман
– Что значит «вакансий нет»? Я звонил вам позавчера. Договаривался, что прилетаю сегодня. Что могло кардинально измениться за полтора дня? – Герман смотрел на специалиста отдела кадров Шадринской областной филармонии и понимал, что эту броню профессионального безразличия и провинциального хамства пробить не удастся.
Он сорвался из Москвы, ухватившись за первое нашедшееся в интернете объявление о вакансии. Складывалось слишком уж гладко: и предварительная договорённость о работе, и так кстати появившийся на сайте единственный билет на ближайший самолёт.
А что теперь?
– Мы уже приняли человека, выпускника нашей Академии искусств. Ничем не могу вам помочь! – чиновница выделила слово «нашей», гордясь тем, как поставила на место столичную штучку.
Положение казалось настолько абсурдным, что он даже невесело заулыбался, выйдя на улицу и присев на лавочку в сквере. Последние семь лет, что Герман Велехов жил и работал в столице, ему не переставали напоминать: он зарвавшийся провинциал, жаждущий любыми путями пробиться и устроиться. Но стоило уехать из Москвы, как зарвавшийся провинциал тут же превратился в столичного сноба с претензиями, который возомнил о себе невесть что и теперь хочет вырвать место под солнцем у местных самородков.
Спешить было некуда. Герман прошёлся по улице до торгового центра с оригинальным названием «Центр», увидел на углу «Русские блины» и понял, что обед по местному времени безнадёжно упущен, а вот по московскому – как раз. Кафе попалось весьма кстати, а то до ужина при такой нервной жизни можно не дотянуть. Он заказал «Охотничью солянку», три больших блина с грибами и курицей и стал есть, поглядывая на уличное движение за окном.