Варианты возвращения в Москву или в родной Новосибирск Велехов не рассматривал. Из Москвы он сбежал осознанно. Объяснять знакомым в Новосибирске, почему не сложилось в Москве, и ловить их сочувственные или злорадные взгляды тоже не хотелось. Хотелось тихо пожить какое-то время, ну, скажем, год, в незнакомом месте, теша сердечные раны и предаваясь размышлениям о том, что делать дальше.
Друзей и родных у него в Шадрине не водилось, а вот что касается знакомых, то Герман, обжившись, собирался встретиться с неким Густавом Лоренцом, преподававшим в местной Академии искусств. Ни к чему не обязывающее знакомство на Московском молодёжном музыкальном форуме, где их представила друг другу… А впрочем, не будем тревожить имя. Герман педантично занёс в телефон номер нового знакомого и забыл о нём до сегодняшнего дня.
Номер оказался рабочим.
– Слушаю вас!
– Густав Иванович, добрый день! Вас беспокоит Герман Велехов. Если помните, мы познакомились в Москве.
– Прекрасно помню, Герман.
– Я сейчас в Шадрине. Могли бы мы встретиться?
– Конечно, приезжайте ко мне в Академию.
Вечером того же дня, сидя за столом в гостеприимном доме Густава и его жены Лины, Герман почувствовал, что успокоился, и по-настоящему начал принимать происходящее как начало приключения. Он видел, что нравится и самому Густаву, и его жене, и с удивлением обнаружил, что легко рассказывает им о причинах отъезда из столицы, правда, не упоминая имён. Вернее, одного имени. И даже о своей неудачной попытке устроиться на работу в Шадринскую филармонию поведал так, что рассмешил хозяйку дома до слёз. Но как он ни старался, невинный вопрос Густава сбил его с радостного настроя:
– А как там Ирина поживает? Я помню, она рассказывала о совершенно грандиозных проектах и планах на год.
– Э-э-э… – замялся Герман. – Я не в курсе.
– Жаль. А мне тогда в Москве показалось, что вы довольно близко общались.
– Густав, сходи, пожалуйста, за чайником, – вмешалась в разговор Лина.
– Он ещё не закипел, я только поставил. Лина, а ты помнишь Ирину?
– Друзья мои, простите, но мне нужно сделать один звонок, – поднялся из-за стола Герман, очень надеясь, что надуманный предлог не выглядит слишком неуклюжей попыткой прервать разговор. Он вышел в коридор и услышал за спиной возмущённый шёпот Лины:
– Густав, твоя деликатность не имеет границ! Что ты пристал к мальчику?! Не видишь, он переживает!