Сёма с бабушкой остановились перед ступеньками, не решаясь помешать.
– Сонь, может, хватит? Ты нас до смерти хочешь урепетировать? – взмолился мальчишка в жёлтой футболке. – Люди добрые, – жалостливо заныл он, обращаясь к Сёме с бабушкой, – спасите от скрипичного тирана!
– Соньк, ну, правда, пить охота! Два часа уже пилим! – подключились его товарищи по несчастью.
– Да вы ни разу нормально не сыграли!
– Ты хоть людей пропусти!
Соня оглянулась, увидела Сёму с бабушкой, нимало не смущаясь, сказала «драсьте», чуть отодвинулась, пропуская их к дверям, а потом снова вскинула смычок. Мальчишки вздохнули и подняли на плечи инструменты.
Пока бабушка спрашивала на вахте, как найти кабинет директора, Сёма прошёл чуть дальше в холл. Справа по двери с табличкой «Актовый зал» спускался огромный вязаный паук чёрного цвета с шестью красными глазами-бусинами и белым крестом на туловище. Рядом с дверью стояла обычная школьная парта, над которой висел обычный почтовый ящик. На парте в трёх канцелярских лотках лежали бумага, почтовые конверты и открытки, распечатанные на чёрно-белом принтере, с изображением зверей, играющих на музыкальных инструментах. Из пластмассового стаканчика топорщились разноцветные карандаши и ручки, а рядом на столе находился круглый предмет неизвестного Сёме назначения. В центре предмета, в круглом отверстии поблёскивала тёмная жидкость.
– Надо же, чернильница! Сто лет такой не видела! – удивилась подошедшая сзади бабушка. – Что у них тут, почта, что ли? Ну, пойдём! О, боже мой!
Паука заметила, понял Сёма.
Кабинет директора нашёлся с другой стороны от гардероба. На двери сидел зелёный вязаный бегемот на качелях. Бабушка толкнула дверь, они вошли и увидели у окна высокого, несколько грузного дядьку с седыми волосами.
– Здравствуйте! – начала бабушка.
Дядька у окна развернулся, приветственно кивая, задержал на бабушке взгляд, разулыбался и сказал с чуть заметным сомнением в голосе:
– Оля?
– Да, Лёня, я, – почему-то совсем не удивилась она. – Узнал?
Дальнейшие события развивались настолько стремительно, что Сёма даже отступил на несколько шагов. Потому что седой дядька и бабушка бросились обниматься друг с другом, смеясь, восклицая попеременно то «Лёнечка», то «Олечка» и не переставая сообщать миру, как же они рады друг друга видеть.