Заканчивался урок труда, а с ним и последний урок этого дня. Ребята ёрзали на стульях; перешёптываясь, обсуждали, куда пойдут после школы. Прозвенел звонок, все вскочили и, побросав инвентарь в стеллаж, выскочили из кабинета. Заглянула завуч:
– А, Мурзин, Семёнов, вы здесь. Вы-то мне и нужны. Возьмите лопаты у завхоза: надо почистить снег на заднем крыльце. Сейчас должны привезти продукты в столовую, а там всё в снегу. И дворник наш, к сожалению, лежит с простудой. Хотя, сдаётся мне, что это и не простуда вовсе, а запой. Помогите, мальчики.
Семёнов нехотя пошёл в сторону каморки завхоза. А Петя остался стоять на месте.
– Я не пойду, – заявил он. – Мне сейчас некогда. Меня мама ждёт, ей на работу уходить. В нашем дворе чистить тоже некому.
Глаза завуча практически вылезли из тонких оправ очков. Она не привыкла, что с ней спорят, и не ожидала такого от Мурзина: он слыл парнем спокойным и безотказным.
– Как это ты не пойдёшь? – в голосе задребезжали колокольчики недоумения. – Ты что, отказываешься? Мурзин! Ты знаешь, где лопаты! – И завуч развернулась на каблучках, чтобы гордо удалиться от неугодного ученика, не в её правилах на такую вошь время тратить.
– Я не пойду, – спокойно и твёрдо повторил Петя. – Мне некогда.
– Ах так! Ну тогда я расскажу директору, как ученик восьмого класса сорвал поставку продуктов и что в столовой не из чего готовить!
Петя молчал. Завуч начала распаляться: ей трудно было пережить непослушание ученика, да ещё не какого-то элитного, а самого простого. Тут неожиданно на помощь Пете пришёл трудовик Иван Дмитриевич, уже преклонных лет мужчина:
– Анна Николаевна, но ведь Мурзин объяснил, что ему некогда. Почему педсовет считает, что ребёнок должен выполнять работу человека, который получает за это заработную плату?
– Иван Дмитриевич, и вы туда же? Значит, бабулькам за пирожок он готов чистить, а родной школе помочь нельзя. Так и быть, его покормят. Я распоряжусь! – завуч чисто по-женски старалась ужалить в незащищённое место, как оса.