– А этот президент, он откуда? – Майя попыталась поддержать беседу.
– Ты реально не знаешь про него? – удивился Костя.
Майя потупила глаза.
Костя захохотал:
– Ну ты даешь!
И в тот момент, когда ее сын начал с энтузиазмом рассказывать этой незатейливой и незамысловатой девушке биографию новоизбранного президента Соединенных Штатов Америки, Ирина все поняла. Боже, сколько же восхищения и восторга было в глазах Майи! «Ты самый лучший на свете!» – кричали они. Глаза кричали, а Майя скромно сидела напротив Кости и слушала, внемля каждому его слову.
«Лишь бы она не забеременела», – подумала сокрушенно Ирина.
После встречи с Климом жизнь Софии разделилась на два периода: до и после. Причем если до было прекрасно и безоблачно, то после не существовало совсем, потому что Клим пропал.
Первое время она старалась бодриться и невольно вздрагивала от каждой проезжающей мимо темной иномарки и не выпускала из рук телефон, стараясь не пропустить самый важный в своей жизни входящий звонок, но Клим не звонил. Гордость не позволяла Софии спросить его номер у Кости, тем более что брат не скрывал своего ликования, видя ее каждодневные страдания. Он по-прежнему на нее дулся и не разговаривал с ней с того самого вечера, когда она уехала куда-то в ночь с незнакомым мужчиной, и всем своим видом показывал, что не только не одобряет ее опрометчивого поступка, но и злорадствует, что она сейчас пожинает плоды своего легкомыслия.
София мужественно держалась, старалась не реагировать на его колкости и в глубине души соглашалась и прощала своего любимого брата, понимая природу его чувств и опасений, но, несмотря на это, продолжала ждать, каким бы мучительным ни было это ожидание. В конце концов она сникла настолько, что начала и сама думать, что все это было некоей нелепостью, полной чушью, а может быть, просто плодом ее больной фантазии, и все эти ночные разговоры и поездки – не что иное, как искаженное воображение, которое она почему-то смела принять за реальность. И в тот самый момент, когда она уже готова была окончательно поверить, что никакого мужчины с холодными голубыми глазами и не существовало вовсе, Клим позвонил.
– Дома? – начал он, словно продолжая начатую когда-то беседу.
София что-то хмыкнула в надежде, что он не услышит через телефон, как неистово забилось ее сердце.