Он разлил водку по чаркам, мы
чокнулись и осушили емкости. Самогонка, но хороша! Мягкая,
ароматная. Водку здесь делают методом дистилляции, до
ректификационных колонн додумаются позже. Вот тогда и наступит
погибель русскому мужику. Ректификат – это яд, бьющий по печени и
другим органам. Дистиллят тоже не подарок, но действует мягче. На
ректификаты Россия перешла вследствие дешевизны последнего – больше
денег поступало в казну. А крепость водки в 40 градусов придумали
акцизные чиновники, а не Менделеев, как утверждает легенда. Так
акциз проще было считать – его размер привязали к крепости водки.
Прежде она составляла 37-39 градусов. Ректификат российские власти
всячески восхваляли: дескать, не несет вредных примесей. Ага. Чем
чище яд, тем его действие сильнее…
Я взял тонкий ломтик хлеба – для
господ нарезали, положил сверху ломтик ветчины, накрыл это дело
располовиненным вдоль огурчиком, откусил. Вкусно! Хлеб свежайший и
нисколько не похож на печиво из моего времени с их разрыхлителями и
«улучшателями», ветчину коптили натуральным дымом, а огурчик только
с грядки, да еще выращенный на не на гидропонике. Я эти
пластмассовые овощи в своем мире никогда не покупал – ни вкуса, ни
запаха, одна химия.
– Интересно вы едите, – сказал
Спешнев, все это время не спускавший с меня глаз.
– За границей научился, – ответил я.
– Попробуйте!
Он пожал плечами и соорудил себе
такой же бутерброд.
– Неплохо, – сказал, прожевав. – Хотя
порознь вкуснее.
Я только плечами пожал: на вкус и
цвет товарища нет.
– Еще по чарке? – предложил Спешнев
и, не дожидаясь согласия, наполнил емкости. – За что пьем, Платон
Сергеевич?
– За успех нашего безнадежного дела!
– предложил я.
– Как это? – удивился он, поставив
чарку. – Почему безнадежного? Вы о чем?
– Многим сегодня положение России
представляется безнадежным. На нас наступает лучшая армия мира во
главе с лучшим полководцем. Французы движутся в глубь страны, они
уже захватили бывшие польские земли, и скоро вступят в
великорусские, если уже не вступили. Вся Европа ждет, когда мы
потерпим поражение и подпишем унизительный мир. Только не будет его
для Бонапарта. Его армию ждет конец, а самого – ссылка на
отдаленный остров и бесславная смерть.
– Вы говорите это так, будто наперед
знаете! – удивился Спешнев.
М-да, не стоило пить…